Демоны прошлой жизни

Стекло поползло вверх, и «Мерседес» поехал дальше в сторону туевой аллеи.

Настроение немного подпортилось.

Кудеяров шел мимо церкви, дверь которой оказалась открыта. Поднялся по ступеням, заглянул внутрь, а потом переступил порог.

Церковь была построена недавно, и это бросалось в глаза сразу: притвор пустой и с голыми стенами, убранство очень простое, почти нет икон, лишь иконы Благовещения и четырех евангелистов. Алтарь был небольшим, и обе скатерти на нем — нижняя белая и парчовая — лежали аккуратно и ровно.

Бесшумно подошел отец Петр.

— Рад видеть вас здесь. Вы случайно зашли?

— Увидел открытую дверь, вот и заглянул.

— Просто так в храм не заходят. Бог привел вас сюда. Значит, есть за что. Давно исповедовались?

Павел пожал плечами и тут же произнес, немного растягивая слова, как это делал когда-то прадед:

— Исповедуй свои грехи откровенно, помня, что рассказываешь их не человеку, а самому Богу, который и так знает твои грехи… — Он замолчал и покачал головой. — В другой раз, отче. — Потом обвел взглядом стены. — Мало жертвуют на храм?

— Небогатый у нас приход, но мы и тому рады.

— Отпевание убиенной Карины Сорокиной заказывал кто-нибудь?

— Да. Если вас интересует, кто именно, то сказать не могу….

— Я и так знаю: сосед ваш, Леонид Уман-ский.

Священник не ответил и не кивнул, он просто смотрел в лицо Павла, словно ожидая чего-то.

— Исповедоваться приду, не знаю, правда, когда, но до своего отъезда обязательно, — пообещал Кудеяров.

— Буду ждать.

Павел отступил на шаг, хотел развернуться и уйти, но вдруг ему в голову пришла одна идея, причем пришла так внезапно, что он удивился ей. Потому что можно было просто решить проблему, которая казалась нерешаемой с тех пор, как он понял, что дело, над которым он работает сейчас, раскрыть можно, но доказать виновность преступника — вряд ли.

— Отец Петр, — обратился он к священнику, — а почему бы при храме хор не организовать?

— Сам об этом мечтаю, матушку свою постоянно прошу помочь. Она согласна, но ведь у нас регента нет. Матушка Мария — она же воспитывалась в приюте при монастыре. Пению там обучали, а хором руководить — нет.

— Она — сирота?

— На все воля Божья. Так что, если Отец наш небесный захочет нам послать регента…

— Считайте, что уже послал. Есть Вика Горелова — учительница музыки из школы. Она же хоровой дирижер.

— Та самая, которая при клубе? Было бы здорово… То есть…

И отец Петр засмеялся.

— Как матушка ваша? — поинтересовался Кудеяров. — Не обиделась на меня за тот выговор, что я вам учинил?

Молодой священник смутился.

— Как раз нет. Мы оба вам благодарны. А та девушка Виктория пусть приходит в любое время. Не сможет зайти в храм, так можно прямо в наш дом.

Павел вышел из церкви, посмотрел в сторону шлагбаума, перекрывающего въезд на Боровую улицу, и обычным шагом, никуда не спеша, направился туда. Дошел до места убийства. Посмотрел на слабые следы мела и прошелся вокруг, высматривая то, что не заметил прежде.

Позвонил переполненный счастьем Францев:

— Только что проводил девушку обратно в магазин. Ей, как выяснилось, всего двадцать восемь.

— И что?

— Да это уже неважно. Мы о многом поговорили. И я понял, что стоило столько лет страдать и мучиться, чтобы встретить ее. Хотя можно было бы встретиться и пораньше.

— Так чего же ты лишних пять лет мучился и страдал?

— Дураком был, а теперь поумнел наконец. Короче, Паша, мы с ней договорились встретиться. Не сегодня, а, предположим, завтра. Где-нибудь посидим, выпьем шампанского, а потом я устрою новоселье, приглашу тебя с Викой и ее. Посидим, поговорим, ты расскажешь, какой я ценный сотрудник…

— Ну это, конечно…

Кудеяров подошел к калитке участка Лидии Степановны. Нажал кнопку звонка, потом еще раз. Стал ждать, понимая, что пока немолодая женщина выйдет из дому, доберется до калитки, ждать придется долго. Но неожиданно включилось переговорное устройство.

— Виниться пришел? — прозвучал женский голос.

— Поговорить.

— Не о чем мне с тобой говорить!

Но связь не прервалась. Павел ничуть не сомневался в том, что вдова бывшего городского головы уверена в том, что начальство уже вызвало майора на ковер и заставило подчиненного принести извинения.

— Я хочу, чтобы ты публично извинился.

— Я не против. Пригласите соседей: Ашимова, Романова, а еще лучше — Погудина, чтобы он как бывший сотрудник правоохранительных органов засвидетельствал наш разговор.

— При чем тут он? Ну да ладно.

Переговорное устройство отключилось. Павел стоял и ждал.

Наконец щелкнул замок. Дверь калитки открылась. Лидия Степановна стояла перед ним в домашнем велюровом халате пурпурного цвета. Халат подчеркивал довольно стройную для ее шестидесяти двух лет фигуру. Кудеяров невольно вспомнил, как она накануне, притворяясь немощной старухой, вцепившись в его руку, едва тащилась к резиденции Ашимова.

— Ну, — ухмыльнулась Друян, — я жду.

— Я вижу, что у вас камера наблюдения заработала, — стараясь быть любезным, начал Павел.

— Ничего у меня не заработало. Я тебя в окно увидела еще издали. И вообще, что ты мне уши заговариваешь? Пришел виниться, вставай на колени и проси прощения. Я жду!