Демоны Рая

Я не против, и вскоре становится ясно: медсестра из нее никакая, и на курсах первой помощи за такую дилетантскую перевязку Лена отхватила бы «неуд». Однако я не пеняю, иммунная система у аномальных организмов та еще, и ни разу не воспалилась ни одна из ран и царапин, что Питер Пэн заполучал на свою шкуру.

В ходе лечения я возвращаюсь к прежней теме:

– Что же не зашла, не посмотрела, а? Там ведь не заперто было…

– Недостойна… И ты прекрасно знаешь почему.

– Так и я не совсем девственник, если ты не забыла… А меня они не просто впустили, буквально затянули внутрь своим пением… Неужто на тебя не действует?

Она улыбается, демонстрирует свою левую ладонь. Я вижу несколько старых шрамчиков, они точь-в-точь как мой, сейчас исчезнувший под ватно-марлевой подушечкой, крест-накрест прихваченной лейкопластырем.

– Сначала приходилось так… Потом научилась справляться.

– Спасибо, Лена. И еще раз спасибо. И в третий раз – спасибо.

– С первым понятно. Со вторым, допустим, тоже… А третье-то спасибо за что? За что-то давнее?

– Ты первая из знакомых, кто не поинтересовался, что с моим лицом и отчего я так постарел.

– Ну, к такому тут привыкаешь быстро…

– И давно ты здесь?

– С того дня, когда мы виделись в последний раз.

– Говори лучше «в крайний».

– Я, среди прочего, преподаватель русского языка. Если ты не позабыл. У меня язык не поворачивается так говорить.

– Проехали… Чем занимаешься?

– Всем помаленьку… В основном все тем же: учу твоих девочек.

Меня как обухом по затылку ударили. Как я мог о них позабыть?!! Не до конца вылечила Ленкина хирургия последствия мракобесного ритуала…

– ГДЕ???

– Петя, Петя, спокойнее… Не делай такое свирепое лицо. И убери, пожалуйста, руки подальше от моего горла… Спасибо. Они здесь, во‑он их дом, рядом учебный класс, я вообще-то думала, что ты там уже побывал, у них сейчас…

Я уже не слушаю, спешу к воде, на ходу скидывая рюкзак… Потому что Лена указала на соседний остров, причем не на тот, куда от нашего тянется понтонный мостик, а на третий, самый дальний. Не беда, доплыву, воды тут безопасные… надеюсь…

– Подожди, Петя, не раздевайся… Зачем мокнуть? Сейчас перейдем как белые люди.

– Ты тоже освоила водохождение?

– Нет… Не мешай, дай сосредоточиться.

Я не мешаю, и вскоре становится ясно, каким способом Лена путешествует между островами. От воды ощутимо начинает тянуть холодом, у поверхности появляются тонкие прозрачные кристаллики льда, их все больше, они собираются вместе… Процесс сопровождается легким потрескиванием.

– Погоди, погоди, торопыга… Провалишься. Сейчас сделаю потолще… Ну вот, пошли. Да не беги ты, он очень скользкий.

Лед прозрачен, как стекло, и действительно подошвы так скользят по нему, что приходится двигаться осторожно и медленно. Я чуть не вою в голос от этой медлительности.

Неужели долгий путь завершается? И все, кто погиб на нем, погибли не зря? Мне кажется, что опять случится какой-то подвох, какая-нибудь мерзкая шутка Плаща, что остров, сколько ни шагай к нему по скользкой тропе, ближе не станет. Будет удаляться и растает в туманном мареве…

Страхи напрасны. Остров остается на месте, мы с Леной сходим на берег.

– Они там, в учебном классе…

Лена показывает на ближайшее здание. Оно небольшое и тоже бревенчатое, но не старается прикинуться старинным. И на темницу, какую не раз рисовало мое воображение, ничем не походит: на широких окнах нет решеток, одно из них даже настежь распахнуто.

– Ну, не буду мешать долгожданной встрече. Пойду к себе, подготовлюсь к завтрашним занятиям.

Я не говорю ей, что занятий завтра не будет и послезавтра тоже… Бегу к своим дочерям, как спринтер-рекордсмен. И до самого финиша все-таки опасаюсь, что дом окажется бесплотным мороком, исчезнет, развеется…

Дверь не заперта, ее петли хорошо смазаны, миг – и я внутри.

Сразу вижу их, моих ненаглядных. Сидят за компьютером – вдвоем на вращающемся кресле особой конструкции, и клавиатура тоже одна на двоих, большая, сдвоенная… Все как было у нас в Надино.

Я должен был заорать от избытка чувств, и стремглав броситься к ним, и стиснуть в объятиях… Но что-то странное происходит с железным Питером Пэном. Горло словно сдавила невидимая петля – не вздохнуть и не крикнуть. Ноги одеревенели, приросли к месту.

Как же долго я этого ждал…

Как же долго к этому шел…

Кресло разворачивается, я вижу лица Мариши и Ани, жду ликующего вопля «Папка-а-а-а-а!!!».

Но он не звучит.

Глава 9 Хорошее место для смерти

Божий глаз, он же кальвария, он же физалис-М3, – цветок-мутант, порождение питерской Зоны. В отличие от других мутировавших растений он красив… вернее, многие считают его красивым, но мне так не кажется.

Индексом М3 маркируют мутантов третьего поколения, признанных безопасными и к размножению не способными (М1 растет исключительно в Зоне, М2 с осторожностью разводят лишь в лицензированных питомниках, по крайней мере так положено по закону).