Деморежим

Отлично. Они и спецназовские костюмы пробивают.

Собака-горгона под столом взрыкнула и принялась чем-то чавкать.

– Мачете! – рявкнул старший.

Так вот что это за штуковины у них в набедренных кобурах!

Четвёрка морпехов обнажила тесаки, и началась мясорубка.

Только мутантские колокольчики оказались не так просты. Тяжёлые лезвия отскакивали от корней, скользили и вязли в бугристой коре. За несколько секунд бойни силам обороны не удалось перерубить ни одного корявого извивающегося побега. А лица спецназовцев уже были исполосованы багровыми отметинами, и воздух наполнило кряхтенье.

– Они типа тех щупалец из заброшки! – выкрикнула Рита, тщетно пытаясь высмотреть на красном полу какое-нибудь супероружие, о котором в суматохе позабыли. – Тоже не рубятся!

– Э! – Наш Геннадий вдруг замер с таким видом, словно его осенила идея века: – Ребзя, зажигалка у кого-нть есть?

Мы с Ритой на секунду оторвались от наблюдения за побоищем, чтобы кинуть быстрый взгляд на Гену и недоумённо помотать головами.

– Ну чё ж вы… – разочарованно протянул тот и обернулся к Олегу: – Чувак, слышь, у тебя зажигалки случайно… Ладно, забей.

Бледный, как поганка, адъютант еле поднял на Гену замутнённый взгляд и едва заметно качнул головой. Спецназ отступал, и нам тоже пришлось: корни и цветы разрастались и множились с неимоверной скоростью. Усики мельтешили вокруг, как нити живой паутины. Агрессивные джунгли занимали уже половину зала; на очередном шажке назад я упёрся спиной в стол.

Гена досадливо хлопнул себя по карманам джинсов и шагнул к спецназовцам:

– Мужики… Ай. Ни у кого часом не найдёт… аййй! Зажигалки! Ай!

Старший одарил не-дрейнера совершенно диким взглядом через плечо.

– Ну надо, правда, – настаивал Гена, не успевая уворачиваться от ядовитых усов: – Ай!

Запыхавшийся морпех постарше быстро залез в один из бесчисленных кармашков на жилете и, не глядя, сунул Гене маленький розовый «Бик».

– От спасибочки! – обрадовался тот, запуская лапу в свой набрюшный карман.

– Геннадий, скажи на милость, зачем тебе…

Тут я увидел в Гениной руке баллончик краски. Такой, знаете, которой граффитисты пользуются.

– Где взял? – требовательно спросила Рита.

Но я-то уже догадался: вспомнил, как мы сидели на ступеньках недостроя, а Геннадий бродил внутри. А затем – погромыхивание в бездонном кармане его толстовки.

– АЙМ Э ФАЙЕРСТАРТЕР ТВИСТЕД ФАЙЕРСТАРТЕР!!! – неожиданно хрипло проурчал Гена какую-то околесицу, поднимая баллончик и поднося зажигалку к разбрызгивателю.

– Может, не на…

Мощная огненная струя с шипением вырвалась из баллона, едва не опалив ухо старшего спецназовца. С безумной ухмылкой бывалого пироманьяка Гена скакнул к корням и обдал их выхлопом жидкого пламени.

Растительность издала многоголосый стон боли и смятения. Обожжённые корни съёжились и отпрянули, роняя с колокольчиков скрученные лепестки. Гена не прекращал палить, прыгая из стороны в сторону, и под огнём враг дёргался и отступал. Затем у Гены кончилась краска.

– ХА!

Ухмыляясь, как крокодил, не-дрейнер моментально извлёк из своего бездонного кармана второй баллон.

Скрипя и постанывая, корни стремительно начали втягиваться назад, в дыру на потолке. Через несколько секунд о них напоминала лишь горстка скомканных лепестков на полу.

Я выдохнул. Рита посмотрела на меня, подняв брови, и пожала плечами. Красно-полосатые спецназовцы застыли в молчании.

– Спасибо, бро, – Гена протянул зажигалку хозяину. – Оч выручил.

Из-под стола… ничего не послышалось. И это было как-то ненормально.

Поколебавшись, я шагнул к столешнице и вежливо постучал в неё. Никакой реакции.

– Не смот… – собирался напомнить мне старший спецназовец, но я, не слушая, быстро пригнулся и заглянул под стол.

Там никого не было. Собака-горгона испарилась.

– Помните, я говорил… – вяло подал голос Олег от окна. – Демонстрационные образцы… через какое-то время исчезают.

– Кто-нибудь, дайте ему конфету. – Шутка была, на мой вкус, дурацкая, и я посмотрел на Риту с упрёком. Она непонимающе нахмурилась: – Что? У него же сахар низкий, не видишь разве? Отключится вот-вот.

И тут я сообразил, что от Матвея с полковником давненько уже ничего не слышно. Ой-ой! Это же хороший знак? Или?..

Словно в ответ на мои мысли, дверь лаборатории медленно отворилась.

На пороге показался Дроздов. Вид у полковника был порядком потрёпанный: один рукав форменной рубашки наполовину оторвался и болтался на честном слове, на брюках виднелись брызги, боюсь гадать чего. За Дроздовым волочился, упираясь остриём в пол, пожарный багор, который полковник небрежно держал за самый конец ручки.

– Скорин, – сипло проговорил полковник, – идём. Он тебя зовёт.

Где-то с пару секунд до меня доходило, а потом я разом оледенел. Ну вот. Случилось худшее. Матвей ранен, или при смерти, или поражён неизвестным вирусом и неминуемо превратится в зомби-мутанта, или…

– Кота тоже возьми, – полковник поморщился.

Его бровь пересекал довольно глубокий на вид порез.

– Ч… что?