День ангела

Нет, как хотите, до сих пор не могу до конца привыкнуть к их спокойному, уверенному бесстыдству. Главное, всё вроде бы верно. Ирочка видела меня тысячу раз, и ещё не в таких позах. Мама Маша — доктор, ей по штату положено… Но зачем же при Ирочке!

Они фыркают одновременно, насмешливо… Ангельская семейка…

Ирочка разворачивается ко мне, и я вдруг замечаю, как только что — синяки на левой ноге, вся голень и пол-бедра. Следы Ивановой руки… Маленькая моя!

В глазах вновь стоит — извивающаяся отрубленная рука, перебирающая пальцами с торчащими иглами ядовитых когтей, пытающаяся найти слабину в ткани защитного скафандра, быстро ползущая по Ирочкиной ноге вверх, вверх…

— У тебя крепкая психика, Рома, я даже удивляюсь, до чего крепкая — мама Маша берёт мою руку, начинает внимательно и быстро ощупывать, разглядывать. — Из сотни людей Земли девяносто девять, не меньше, уже нуждались бы в опытном психиатре. Другую руку… Да, и тебе везёт, ты даже не представляешь, как. Ни царапины! Руки за голову…

— Я знаю, мама Маша. Мне дико везёт, мне невероятно везёт. Я нашёл мою ненаглядную. А всё остальное — несущественные детали.

— Ну-ну… Слушай, Иолла, тебе нужен этот рудиментарный волосяной покров на самых таких местах? Может, уберём? И на лице тоже, чем брить каждый день…

— Не надо, мама, пусть будет так, как есть. Знаешь, как шкодно! И я даже загадку сочинила, на здешний манер: «Усатый, бородатый, с двух концов лохматый». Вот.

Я таращу глаза. Ну это уже вообще… Нет, это слишком!

А они уже валятся от хохота, глядя на меня. Ангельская семейка!..

Всё напряжение этого бешеного дня вдруг разом прорвалось, и я валюсь на них сверху, сам помирая от хохота.

* * *

— Иваныч, могу я попросить тебя… — я умолкаю на середине фразы. Привык уже, что телепаты — народ догадливый.

— Баньку-то? Можно, отчего нет. Ты же сегодня герой, как-никак. Да и я попарюсь.

Мы идём к баньке, взяв по два ведра. Водопровода в бане нет, надо натаскать воды, затопить печку…

Сегодня печь растапливаю я. Дед Иваныч сделал герою неслыханную поблажку, он понимает… Огонь всегда успокаивает. Я сижу, глядя на танцующие языки пламени, и мне кажется, что танец пламени исполнен тайного смысла. Так и тянет закрыть глаза…

«Роман, Пётр Иваныч. Здесь Уэф. Смотрите!»

Прямо посреди тёмного предбанника, в нескольких сантиметрах от потемневшей бревенчатой стены возникает большое прямоугольно-плоское изображение, видно, как по нему бегут строки. Понятно. Трансляция здешнего нашего телевидения.

«Сегодня в Турции произошло сильное землетрясение» — хорошо поставленным голосом вещает дикторша — «имеются значительные разрушения и человеческие жертвы. Ещё более сильное землетрясение произошло на территории Ирана, где разрушены тысячи домов. Только что пришло сообщение, что и на территории республики Афганистан произошло землетрясение силой до семи баллов. Размер ущерба, нанесённого стихией, пока не выяснен. Ряд учёных-сейсмологов уже выдвинул предположение, что землетрясения в Иране и Афганистане напрямую связаны с землетрясением в Турции»

«Вот так вот. Надо было сразу поставить защиту от принудительного пробоя канала с той стороны… Могло быть и хуже»

Мы с Иванычем молчим. Что тут скажешь?

««Зелёные» рубят концы. Особисты правы — завтра к вечеру блестящие результаты наших сегодняшних побед будут в основном сведены на нет. Ладно… Отдыхайте пока»

Экран, висящий в воздухе, гаснет. Мы с дедом молчим, медленно переваривая. Я неотрывно и тупо гляжу на огонь. Язычки пламени извиваются, переплетаются, словно танцуют некий танец, исполненный скрытого смысла. Так и хочется закрыть глаза…

* * *

Пепельный свет, сочащийся с потолка, непонятно как создаёт чувство безопасности и уюта, навевая сон. И главное — не мешает думать.

Сегодня я взял у деда Иваныча простыню, но без толку — она смятым комком валяется в ногах. Тепло здесь очень…

Ирочка уже заснула, как обычно, тесно прижавшись ко мне. Она дышит легко и ровно. Она всегда дышит легко и ровно.

Нет, не всегда. В моих глазах стоит видение — Ирочка, оскаленная, как рысь, защищающая своих рысят, с занесёнными для перекрёстного удара клинками, отвинченными от своих боевых протезов-псевдокрыльев… И звенящий жуткий крик: «За спину!!!»

Я глажу её, и она прижимается ещё теснее, чмокая во сне. Чудо моё, невероятное чудо… Я сделаю всё, что смогу. А что я ещё смогу сделать?

Как там меня назвали? Великий Спящий? Ясно — и дальновидящий? Это я-то? Ха-ха…

Но перед глазами опять всплывают видения прошлой ночи. А вдруг?.. Нет, ребята, это вам не ха-ха. Совсем не ха-ха.

«А если ты прав, и он действительно Великий Спящий, то у резидента «зелёных» осталось совсем мало времени, чтобы застрелиться»

Я обещал сделать всё, что смогу. Обещал Ирочке, обещал Уэфу и маме Маше. Обещал людям, спящим в своих домах на своей планете. Обещал мириадам звёзд…

А смогу ли? Ладно, хватит думать. Глаза слипаются. Спать…Спать…

* * *

Красные, зелёные, коричневые пятна сплетаются, танцуя свой исполненный скрытого смысла танец. Я сплю. Я вижу.

«…Так и не нашли. Не высунулся ни разу. Зря вызывали боевой звездолёт»