День «Б»

Явочная квартира была на третьем этаже. В дверь позвонил Торнтон. После большой паузы дверь приоткрылась, и мужчина лет 35-ти недоверчиво уставился на нескольких немецких офицеров, стоящих на площадке.

— Вы к кому? — неприязненно проговорил мужчина по-немецки.

— Ваши друзья просили передать, что предложение принято, — медленно произнес Торнтон.

Фраза заставила мужчину засуетиться. У него задрожали руки. Торопливо сняв цепочку с двери, он сделал приглашающий жест и согнулся в почтительном поклоне.

Квартира, куда вошли англичане, состояла из четырех комнат. Мужчина, открывший дверь, проводил разведчиков в самую большую из них. Круглый обеденный стол, два дивана по стенам, книжные шкафы, массивный буфет, большая голландская печь. На стене висели портреты Гитлера, незнакомого англичанам мужчины в старинном сюртуке и групповая фотография людей в штатском и военном, сделанная явно в 1910-х годах.

— Не обращайте внимания, — насмешливо проговорил Алесь Латушка, вставая с дивана и кивая на портрет Гитлера. — Это для конспирации…

Англичане настороженно оглядывались. Хендерсон и Ран встали так, чтобы держать под наблюдением коридор, Додд и Оукли прикрывали входы в прочие комнаты. Торнтон рассматривал человека, который, по-видимому, был у белорусов главным. Нельзя сказать, что его внешность производила большое впечатление, но в тускло-голубых глазах светились ум и сила.

— Прошу прощения, но мне хотелось бы еще раз убедиться, что вы действительно наши друзья, — продолжал Латушка. — Предъявите, пожалуйста, ваши полномочия.

Такой ход событий был оговорен заранее, и потому Торнтон, не споря, извлек из кармана зажигалку и, разобрав ее, протянул Латушке тоненькую непромокаемую бумажку, покрытую мелко написанным текстом. То же сделали и остальные.

Ознакомившись с ней, Латушка удовлетворенно кивнул и улыбнулся.

— Один такой мандат у меня уже есть, — произнес он. — Ваш товарищ нашел нас самостоятельно…

Дверь в соседнюю комнату отворилась, и на пороге появился Ник Честер.

— Черт возьми, Ники!..

Восторг англичан трудно было передать словами.

— Ты жив, старина?!..

— А что мне сделается? — радостно пробасил Честер, тиская друзей в объятиях. — Немного помялся во время посадки, погостил у партизан, и сюда!..

Латушка наблюдал за встречей разведчиков с усмешкой.

— Позвольте говорить с вами на вашем родном языке, — перешел он на английский. — Я учил его в Кракове…

— Здесь нет лишних ушей? — недоверчиво поинтересовался Хендерсон.

— Нет, не беспокойтесь. Вы, судя по вашему внешнему виду, добрались до Минска не без приключений и, вероятно, устали. Сейчас будет обед. А потом мы обсудим с вами план дальнейших действий…

* * *

Атмосфера, царящая в Минске, неимоверно злила старшего Особого отряда НКВД. На фоне паники и хаоса несколько солдат вермахта, мирно собравшихся в кружок и калякающих о том о сем, возбуждал бы обоснованные подозрения. Поэтому для совещания он завел свою группу в развалины недавно разбомбленного дома на южной окраине города. Машинально взглянул на часы — было без пятнадцати семь утра.

— Итак, что мы имеем? — мрачно заговорил «фельдфебель». — С явки смершевцы ушли. И это очень скверно, потому что теперь мы не знаем, где искать их в Минске. С другой стороны, двух из их отряда мы ликвидировали. Это безусловный плюс…

— Предлагаю методично курсировать по центру, — предложил бородатый «лейтенант». — Минск невелик, рано или поздно мы столкнемся с нашими клиентами.

— А ты их в лицо знаешь? — мрачно спросил «фельдфебель».

Бородач почесал кадык:

— Только по званиям. Один гауптманн, двое обер-лейтенантов и двое лейтенантов. Ну, еще особенности фигуры… Но тут никаких особенностей как раз нет. Все высокие, стройные, поджарые. Лиц в сумерках я не видел.

— То-то и оно, — хмуро кивнул старший. — Что, будем отстреливать всех стройных обер-лейтенантов и лейтенантов подряд?

Бойцы хмуро молчали.

— Ладно, — махнул рукой командир группы, — пока отдыхаем. Петрович, давай связь с Центром, доложим об успехе…

Бородач скинул с плеча небольшую сумку, в которой размещалась портативная рация английского производства.

* * *

По приказу Соколова его группа ушла с проваленной явки в час ночи и, рассредоточившись, прождала до утра в развалинах окрестных зданий. Вместе с Владимиром остался лейтенант Плескачевский.

— Товарищ капитан, — сонно прошептал он, когда на улице уже рдела заря, — я знаете что забыл рассказать?.. Когда мы с явки уходили, я немецкий мундир Антона забрал…

— Зачем? — не сразу сообразил Соколов.

— Так там же удостоверение в подкладку зашито…

«Молодец парень, — с одобрением подумал Владимир. — А я-то хорош! Так бы и остался мундирчик с секретной информацией внутри!» Но тут Константин продолжил:

— …я посмотрел, а там все распорото.

— Что распорото?

— Подкладка. В том месте, где было зашито, распорото аккуратно и нет ничего.

— Нет?..

Сон как рукой сняло. Значит, тот, кто убил Михаила Ивановича и Антона, догадался вспороть подкладку мундира Денисени и вынул мандат, удостоверявший его полномочия… Теперь он знает, что Антон был офицером Особого отряда «Смерш» НКО СССР!