День «Б»

Майор изучал документы Джима пристально и внимательно. Проверки Кэббот не боялся. Английская разведка фабриковала самые качественные поддельные бумаги в мире. «А если он потребует спецпропуск и обратит внимание на фотографию? — лихорадочно думал лейтенант. — Тогда придется действовать быстро…»

Но пропуск майор не потребовал.

— Значит, вы утверждаете, что являетесь гауптманном вермахта? — с непроницаемым лицом осведомился он наконец.

— Так точно, — ответил Джим, которому ситуация начала надоедать.

— А вам известно, что офицерам вермахта запрещено иметь татуировки на видимых частях тела? — Майор поднял на Кэббота холодные светлые глаза и кивнул на птицу Лайвер, украшавшую его кисть.

В следующий момент Джим вырвал из кобуры «Вальтер» и, разрядив его в офицера, бросился к броневику, чтобы оказаться в мертвой зоне пулеметного обстрела.

* * *

Рядом с Домом Красной Армии двое немцев-саперов торопливо седлали мотоцикл с коляской. Кен Оукли волевым жестом остановил машину и строго спросил, указывая подбородком на здание:

— Все закончили?

— Здравия желаю, герр обер-лейтенант! — вытянулись солдаты. — Пионир Ликке, оберпионир Бахмайер!

— Меня не интересуют ваши фамилии, — рявкнул Оукли, — меня интересует, все вы закончили или нет?!

— Так точно, герр обер-лейтенант, — торопливо ответил старший сапер. — Там внутри еще остались трое человек. Через десять минут с аэродрома привезут еще пять бомб. Стены очень крепкие, могут выдержать…

— Хорошо, — кивнул Кен, — я сам с ними разберусь. Свободны.

Через десять минут на площади перед зданием появилась русская полуторка, выпущенная по лицензии «Форда». Из кабины выпрыгнул тощий лейтенант люфтваффе и бросился к кузову.

— Лейтенант! — укротил его порыв Оукли. — Срочно разворачивайте машину и везите бомбы назад! Аэродром должен быть уничтожен!

— Но, герр обер-лейтенант… — нерешительно начал возражать летчик.

— Здание и так уже нашпиговано взрывчаткой до крыши! А вам лишние бомбы не помешают!

— Но полковник Вурлицер…

— Полковник Вурлицер покончил с собой двадцать минут назад! — гаркнул Оукли, выходя из себя. — Вы что, хотите пойти под суд за невыполнение приказа?! — Он рванул из кобуры пистолет.

— Я все понял, герр обер-лейтенант! — Офицер люфтваффе послушно забрался в кабину, и полуторка, скорбно взвыв усталым мотором, развернулась посреди площади.

Оукли, облегченно вздохнув, прищурился на здание генерального комиссариата, расположенное наискось от Дома Красной Армии. Мимо центрального подъезда неторопливо прошел Фил Ран, часовой отдал ему честь…

* * *

Занять наблюдательные посты неподалеку от каждого объекта было задачей крайне непростой. Во-первых, подходы к каждому зданию очень хорошо просматривались, а во-вторых, все объекты охранялись. Самая плотная охрана стояла у бывшего генерального комиссариата. Англичане, подходящие к зданиям, были видны как на ладони.

«Сильные парни, — усмехнулся Николай Чёткин, занявший позицию в Александровском сквере — так, чтобы видеть одновременно комиссариат и Дом Красной Армии. — Идут в открытую, не таятся… Наверное, у них хорошие документы, такие, что не придерешься. Но ведь и немцы наверняка ввели для тех частей, что остались в городе, спецпропуска или какие-нибудь пароли. Так что можно ожидать чего угодно».

Но пока все было тихо. Здоровяк в форме обер-лейтенанта, взявший на себя Дом Красной Армии, видимо, решил действовать по нахалке — переговорил с мотоциклистами, по-хозяйски развернул какой-то грузовик и уверенно прошествовал к входу в здание. А вот фрукт, выбравший комиссариат, к центральному подъезду не стал соваться. Чёткин, недоумевая, следил за ним, пока он не скрылся за углом одноэтажного каменного здания, стоявшего на углу улицы, метрах в сорока перед комиссариатом.

— Костя, — тихо окликнул он Плескачевского, — давай в комиссариат. Я — в ДКА.

— Есть, — отозвался лейтенант.

* * *

Над восточной окраиной Минска, деревней Уручье, разгорался рассвет. Несколько тщательно замаскированных дзотов щурились бойницами в сторону Московского шоссе. Через всю дорогу протянулся окоп полного профиля. Однорукий лейтенант вермахта прохаживался по нему, проверяя, все ли готово к отражению вражеской атаки.

Впрочем, пока никакой атаки, похоже, не намечалось. Согласно последним сведениям, Красная Армия была только на подходах к Минску. Ждать ее в самом городе было еще рано.

— Внимание! — раздался напряженный голос наблюдателя. — Вижу колонну солдат!

Лейтенант поднес к глазам цейссовский бинокль.

— Отставить, — через минуту весело произнес он. — Это же «Шума».

— Точно, «Шума» и есть, — подтвердило сразу несколько глазастых солдат.

— Союзнички, мать их, — в сердцах сплюнул пулеметчик. — Небось драпают без приказа!

Колонна «шумовцев» пылила уже совсем близко. Солдаты шли строем, угрюмо и молча.

— Эй, «Шума»! — свистнул офицер. — Какого черта отходите? Был приказ?..

— Так точно, герр лейтенант, — отозвался шагающий в первом ряду молодой капрал.

— А где роттенфюрер? — прищурился офицер. — Почему я его не вижу?..