День «Б»

— Кем приказано?.. — Артиллерист в ярости отшвырнул бинокль. — Это засекреченная позиция!.. Какого черта вы лезете сюда?!

— У меня приказ, герр майор! — продолжал твердить солдат, направляясь к батарее во главе роты.

— Назад! — Комбат рванул из кобуры пистолет.

Но было уже поздно. С криком «ура» бывшие бойцы белорусской «Шума» бросились в штыки на противотанковую батарею. Впереди бежал Кастусь Зеленкевич.

Глава 37

Нику Честеру не повезло с самого начала. На предназначенный ему объект — бывшее здание НКВД БССР, расположенное в самом центре, — удалось проникнуть беспрепятственно, но затем немцы спохватились и блокировали его на чердаке здания. Через двадцать минут боя он был уже дважды ранен, но продолжал упорно отстреливаться, стараясь экономить патроны и бить наверняка.

«Вот, значит, как я уйду, — думал Ник, облизывая пересохшие губы и глядя из чердачного окна на узкую главную улицу белорусской столицы. Там были вырыты окопы, суетились немцы. — Дважды раненым, далеко от Англии, не простившись с друзьями… Неприятно, конечно. Но ведь я сражаюсь с этим чертовым нацизмом, разве не так? И какая разница, где и как ты ляжешь в землю, если сделаешь это ради того, что действительно нужно?»

— Эй, идиот! — раздался крик из-за массивной двери, преграждавшей немцам вход на чердак. — Мы знаем, что ты ранен и долго не протянешь! Бросаешь оружие, кретин!

«Удивить их напоследок, что ли?» — криво усмехнулся Ник. Он поднялся во весь рост и хрипло ответил в ответ по-английски:

— Эй, нацистские ублюдки! Шпрехен зи энглиш?.. — И он громко запел с ланкаширским акцентом озорную «Мэгги Мэй», песню о ливерпульской портовой шлюхе, которую знает каждый англичанин с Севера…

Молчание за дверью было красноречивым. Судя по всему, удивить немцев Честеру удалось.

Еще больше они удивились, когда чердачная дверь распахнулась, и британский коммандос появился на пороге без оружия.

А потом грянул мощный взрыв. Ник помнил, как ушли из жизни партизаны, до последнего бившиеся с врагом, и последовал их примеру…

Несколько раз Владимир Соколов терял сознание от невыносимой боли. Но задание нужно было выполнить во что бы то ни стало. Он положил в карман мундира катушку с магнитофонной лентой, на которую Рихтер записал речь Латушки, забрал у убитого «немца» шелковый мандат Валентина, взвалил на плечи по-прежнему бывшего без сознания англичанина и, шатаясь, начал спускаться по лестнице вниз…

Улица встретила раскаленной жарой. На ней по-прежнему не было ни души. Только тела убитых парней из отряда Латушки да немцы, лежавшие рядом с броневиком.

«Взят Минск нашими или еще нет? Где они?..» Эти мысли не давали капитану покоя. Прислушавшись, он различил в восточном районе города отчетливо слышимую канонаду. Грохотали танковые орудия, били пулеметы и автоматы. Соколов устало улыбнулся. Значит, наши уже в черте города. Спасение было совсем рядом…

Над его головой, завывая моторами, прошло звено бомбардировщиков «Пе-2». Через полминуты далеко впереди, в районе вокзала, рванули взрывы. «Значит, наши ворвались в Минск только с одной стороны, — подумал капитан, — и бои могут затянуться до вечера, а то и до завтра…»

Но рассуждать было некогда. Задание выполнено, если не считать того, что Латушка скрылся в неизвестном направлении. Но перед группой Соколова и не стояла задача задержать его. Этим займутся уже совсем другие органы.

Шатаясь от усталости, боли и потери крови, Соколов сунул руку в лючок в дверце бронемашины, отомкнул изнутри замок. Вытолкнув из броневика труп немца, осторожно положил на сиденье Кэббота. Сам сел на место водителя и завел двигатель. БА-20 взревел и покатил вниз по улице. Через пару минут он пересек центральную площадь города и, минуя полуразрушенные кварталы, устремился под горку, к реке.

Но Владимир недооценил степень тяжести своего ранения. Буквально через минуту у него закружилась голова от невероятной духоты, царившей внутри бронемашины. Вслед за этим он почувствовал, что теряет сознание. «Надо остановить машину», — подумал капитан в самый последний миг и попытался нажать на тормоз, но вместо этого бессильно повалился головой на руль…

Проехав по инерции еще несколько десятков метров, БА-20 выскочил на берег реки и с сильным всплеском плюхнулся в воду. Передние колеса броневика погрузились в реку по ступицу.

* * *

Старший лейтенант Крутиков, осторожно ступая, медленно шел по длинному коридору Дома правительства. Время от времени от заглядывал в двери кабинетов и залов, но везде видел только одно — валявшиеся в разнообразных позах трупы немецких солдат и офицеров. Судя по всему, погибли они совсем недавно. При этом ни огнестрельных, ни ножевых ран на их телах не было.

«Англичанин поработал, — понял Крутиков, усмехаясь. — Ну что ж, посмотрим, чья закалка крепче — английского спецназа или советского».

Громкие звуки работающего радио привлекли внимание офицера. Он осторожно заглянул в огромный кабинет, до войны, вероятно, служивший какому-нибудь важному чиновнику. Немецкий приемник «Тефага», стоявший на буфете, оглашал помещение радостным военным маршем.