День ботаника

– С литературного конвента. Эта мишпуха – сплошь писатели-фантасты и редакторы. Тот, прикоцанный, за которого вы спросили, служил редактором в крупном издательстве, и ваш покорный слуга делал ему головную боль своими сочинениями. Мартынов Даниил Павлович… или Петрович? А вы что, знаете его? Он здесь, в Лесу?

– После Зелёного Прилива он прижился при одной из кафедр Университета, и с тех пор ни разу не покидал Главное здание. И, представьте, никому не называет ни имени своего, ни фамилии. Но вот что странно: вы говорите, что фотография сделана больше тридцати лет назад, а он и сейчас выглядит ничуть не старше!

Бывший фантаст развёл руками.

– Такое в Лесу еврейское счастье – одних годы обходят стороной, а другие… Э-э, да что говорить, сами видите меня и мою Розочку. А ведь и мы с ней когда-то…

И кивнул на фото с Пизанской башней.

– Эй, Студент, хватит разговоры разговаривать, ходи сюда!

Егор обернулся. Бич энергично махал ему рукой.

– Идите, молодой человек, идите. – закивал Шмуль. – Я тоже хорош – заболтался, как последний адиёт, а вы с вашим товарищем до сих пор не имеете покушать горячего. Разговорами, знаете ли, сыт не будешь!

– …в общем, я всё ему рассказал. И про засаду в Лосинке и про бандюков, и про золотолесцев. Умолчал только о твоём спецконтейнере. Но ты учти – дядя Вова не дурак, да и остальные егеря тоже. Поймут, что это ж-ж-ж неспроста…

– И куда он пошёл? – Егор посмотрел на дверь, захлопнувшуюся за седоволосым егерем.

– Дядя Вова-то? Объявлять общий сбор. Пошлёт белку двум нашим, те, в свою очередь – другим. Часов через пять все егеря будут в курсе и, самое позднее, завтра к вечеру подтянутся сюда.

– Собрался воевать с Золотыми Лесами?

– Ты ешь, остывает… – Бич подцепил на вилку истекающий жиром кусок. – А насчёт войны – не говори глупостей. Никогда егеря ни с кем не воевали и не враждовали. Обсудим, что случилось и решим, как предъявлять Золотым Лесам за беспредел. Не захотят объяснить, в чём дело – пусть суд решает.

– Не слышал, что в Лесу есть судебные власти.

– А их и нет. М-м-м… утка в черносливе – вкуснятина! Умеет мадам Шмуль готовить, не отнимешь… Суд будет третейским – либо друиды, либо комендант ГЗ. Сейчас главное – объявить, что егеря в курсе проблемы и намерены требовать разбирательства. Тогда золотолесцам хочешь – не хочешь, а придётся оставить нас с тобой в покое, иначе это будет выглядеть совсем уж скверно. У них и так рыльце в пушку.

У столика возник Шмуль. Вид у него был донельзя таинственный.

– Я дико извиняюсь, но Розочка велела передать, шо ваша дамочка пришла таки в себя. Если хочете сделать ей разговор, пока она имеет бледный вид – так сейчас самое время.

– Одно к одному… – егерь торопливо дожевал и вытер рукавом губы.

– Ну-ка, Студент, помоги подняться. Клык на холодец, сейчас мы услышим массу интересного.

XI

Лина сидела на постели, привалившись к стене. Вид у неё был ужасный: лицо под замотанным бинтом лбом набрякло синюшным отёком, глаза превратились в щёлочки. При виде Егора она сделала попытку усмехнуться. – Пришёл посмотреть, любовничек? Бич бросил на напарника недоумённый взгляд.

– Мы познакомились в Универе, в общаге. – поспешил объяснить Егор. – Она работала в библиотеке, помогала мне освоиться. Посёлок показала, рынок. Ну и…

– Ясно. Ну что, коза, доигралась? Что вам вообще из-под нас надо? Только не вздумай ездить по ушам за тех жмуров на Воробьёвых.

Он выглядел ненамного лучше: землисто-бледное лицо, всё в мелких капельках пота, губы посинели, глубоко запавшие глаза горят лихорадочным огнём. «Как бы, и вправду, не рана не воспалилась…» – встревожено подумал Егор и пододвинул напарнику стул. Лина откашлялась, скривилась и поднесла руку к голове.

– Я толком ничего не знаю… – она говорила невнятно, глотая звуки. – Две недели назад прошла инфа насчёт человека из-за МКАД, который собирается искать что-то в Курчатнике. Вот мне и поручили найти… вот его. Егор скривился. – Так ты, значит, в постель ко мне по поручению прыгнула?

– Ещё скажи, что тебе не понравилось! И вообще, мы не собирались никого убивать. Расспросили бы, что вам там понадобилось, и всё. Ну, надавили бы, если бы вы упёрлись.

– Надавили? – егерь недобро усмехнулся. – На меня? Не много ли о себе думаешь, девочка?

– На этот случай у меня был Седрик. Он уверял, что его эликсиры способны развязать язык кому угодно. Егерь покопался в кармане и извлёк кожаный футляр, открыл и продемонстрировал пленнице ряд пузырьков с разноцветными жидкостями. Егор присмотрелся – точно такой же несессер был у сетуньца в памятном видении.

– Интересно, какой из них? Это из рюкзака Седрика. – пояснил он Егору. – Бросил, когда бежал пораненный, партизаны подобрали. Ещё и отдавать не хотели – на Речвокзале за любой из этих флакончиков дают целое состояние, хоть в желудях, хоть в долларах. А тебе, Студент, эта штучка, похоже, знакома?

Скрывать дальше не имело смысла. Егор в двух словах обрисовал ситуацию с погибшим Конкиным, Наиной и тем, что он увидел в глазах мертвеца.

Бич замысловато выматерился.

– И ты молчал?