День да ночь

Бакурский согласно кивнул. Старший лейтенант принял этот его ответ как должное и перешел к Дрозду.

- Новенький? - определил он. - Откуда взялся?

- Из штаба полка.

- В штабе, значит, околачивался. Бросай ты эту привычку по штабам ошиваться. Там настоящему солдату делать нечего. Хочешь после войны как человек жить и каждому спокойно в глаза смотреть - иди в окопы. Бей захватчиков. И будешь ты чувствовать себя человеком, потому что долг свой перед Родиной выполнил. Все мы перед Родиной в долгу. Фамилия?

- Дрозд.

- Понял, Дрозд?

- Понял, товарищ старший лейтенант!

- Хорошо. Воюй, Дрозд. Воюй!

Кречетов постоял, разглядывая Дрозда и, возможно, прикидывая, сколько тот навоюет. Так, видно, и не решил окончательно. Постучал прутиком по голенищу и перешел к шоферу.

- Ты как существуешь, Лихачев? - строго спросил он у водителя.

Лихачева будто теплом обдало от этого знакомого строгого тона. Так ему стало приятно, что старший лейтенант его не забыл.

- Хорошо существую, товарищ старший лейтенант, - радостно отрапортовал он.

- Ты, смотрю я, на солдата стал похож, - отметил Кречетов. - Прибыл к нам фитюлька фитюлькой. Шея тонкая, как бычий хвост. А сейчас солдат. Какую машину водишь?

- "Студер", товарищ старший лейтенант.

- Доволен машиной?

- Капиталистическая, товарищ старший лейтенант. Они наши классовые враги и всякое нам подсовывают.

- Не крути носом, Лихачев, хорошая машина. Побьем фашиста, наделаем своих, социалистических. Те лучше будут. Дай только срок.

Лихачев повел плечами и склонил голову набок, вроде бы давая этим понять, что срок он дает. И раз такое дело, то готов подождать хороших социалистических машин.

- Как воюет? Труса не празднует? - спросил старший лейтенант у Ракитина.

- Смел, - похвалил шофера сержант. - Рвется к орудию. Хочет сам по танкам стрелять.

- Желание понятное и похвальное. Сержант, думаю - такое желание и поддержать бы следовало. Представляешь, после войны вернется парень домой, а там девчата, одна другой краше. И какая-нибудь непременно спросит: "Что ты, милый, на фронте делал?" - "Пушку возил". - "И все?" Они же, девчата, в основном люди гражданские. Не понимают, что такое - пушку возить. При таком разговоре должен человек иметь возможность сказать: "Пушку возил, и танк подбил!" - тут за ним любая девчонка пойдет, только выбирай. Дай ему, сержант, танк подбить, чтобы он после войны самую хорошую кралю увести мог.

- Дадим, - обещал Ракитин.

* * *

Старший лейтенант Кречетов раньше воевал в пехоте, в том же танковом корпусе, где имелись небольшие стрелковые части. Был он командиром взвода автоматчиков, потом - отдельной стрелковой роты. Роту себе сколотил такую, не рота - ударный кулак. Хоть в прорыв первой бросай, хоть на острие обороны ставь. А уж когда танковый десант нужен, командиры бригад наперебой просили выделить кречетовских автоматчиков.

Когда после ранения смог ходить, сбежал из госпиталя в свой корпус. Правда, толку от этого вышло немного. Не давали ему назначения, потому что понимали - с дважды пробитой осколками и не совсем еще подлеченной ногой много он в пехоте не навоюет. Но не знали, куда девать. А Кречетов каждое утро являлся в штаб, околачивался там весь день и требовал направить в часть. И порядком всем поднадоел.

Однажды кто-то полистал его документы повнимательней, и оказалось, что был Кречетов до армии шофером. Тут же поручили ему набрать из призывников команду водителей для корпуса и организовать их обучение. Кречетов быстро управился с этим делом, вернулся, и снова стал всем надоедать.

Тут как раз подорвался на мине командир одного из автобатов. Чтобы избавиться от назойливого лейтенанта, сунули его временно туда. Не по чину, конечно. Командир автобата - должность майорская. Но временно ведь. Пока настоящего командира не подберут. И чтобы глаза мозолить перестал.

Шел Кречетов на свою новую службу, опираясь на палочку. Без особой охоты шел. Автобат не боевая часть. Горючее и снаряды возить - не танковым десантом командовать. Но рассудил: лучше уж автобат, чем подпирать стенки в штабе.

Походил Кречетов по расположению автобата. Часовой его не остановил, дежурный не окликнул. Шляется чего-то хромой лейтенант, ну и пусть... А Кречетов на машины посмотрел, к людям приценился и озверел, потому что не автобат ему дали, а бардак. Да еще такой, в котором о порядке никто и не слышал. И мебель никудышная. Какой же это порядок, если четвертая часть машин на приколе, а солдаты небритые и ходят вразвалочку, как опоенные кобылы. И решил Кречетов хромать обратно в штаб, отказываться от назначения.

Но уйти не успел - ввязался в разговор с водителями и сказал им все, что думал о том, как они живут. Шоферы в ответ откровенно объяснили хромому лейтенанту, почему такая жизнь их вполне устраивает, и что они думают о своем начальстве. И о более высоком начальстве тоже не постеснялись сказать. Тут Кречетов сгоряча заявил, что он новый командир и пришел, чтобы сделать из их богадельни настоящую воинскую часть. И после этого уже уйти не мог.