День Десантника

– Ребята на штурмовике подвезли, – с улыбкой ответила она. – Решила неожиданно нагрянуть и проверить, чем занимается мой благоверный.

– Как видишь – делом! – Он привлек к себе девушку и нежно поцеловал. – Как малыш?

– Толкается, – пожаловалась Элиза. – Боюсь, вырастет беспокойным и суетливым, как его отец…

– Мистер Мастерс?

За их спинами показался представительный мужчина средних лет, облаченный в рясу.

– Вы получили наше письмо?

– А, вы от Понтифика, – вспомнил Энджело. – С миссионерами точно не получится, а от вкладов наш Фонд никогда не отказывался. Аборигены Глории самостоятельно решают, какую веру им избрать.

– Надеюсь, увидев размер пожертвования, вы решите, что для них предпочтительней католицизм, – поклонился священник.

«Представляю, как развеселится Лисовский», – подумал Энджело, улыбнувшись.

Единственное, что они с Владом делали на деньги из Фонда, – держали людей как можно дальше от процветающей Глории.

Александр Шакилов Звёздная радость

Лорд-адмирал Особо Дальнего Флота Её Величества с трудом открыл глаза.

И тут же закрыл. Голова трещала, будто изнутри в неё вбивали сваи. Малейшее движение ресницами вызывало приступ мигрени.

Рука вслепую обшарила тумбочку у кровати, столкнув на древний ковёр из натурального пластика пустые бокалы и остатки вчерашних закусок. Когда на истыканной сигаретными ожогами полировке ничего не осталось, лорд удивлённо хмыкнул. Как же так? Непорядок! Пятнадцать астронавтов на сундук, суперкарго к стенке!..

Прищурившись, космический волк, гроза трех галактик, окинул взглядом вешалку для мундиров и обнаружил на ней лишь помятую парадную форму с ободранными аксельбантами и следами губной помады на воротнике.

Пивка бы, тоскливо ковырнул в носу лорд-адмирал. Увы, «жигулевское» на борту закончилось ещё позавчера.

– СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!!! – рявкнул он, приподнявшись на локтях.

Это заговор! Измена! Кто посмел?!

И самое главное – где взять?

Как восполнить потерю?!

* * *

Выли сирены в отсеках, в такт им вибрировали позвоночники бойцов мобильного десанта. Эхма, душа в тельняшку по полста светло-тёмных!

Крики, ругань, тычки в рёбра – сержанты гнали отделения к капсулам. Новобранцы, безусые пацаны, испуганно озирались и пытались спрятаться кто в реакторной, а кто и в пункте регенерации. Ветераны шли молча, не дёргаясь, – знали: всё равно особист спустит дроидов-ищеек, а у тех на дезертиров нюх особый. С пацифистами в Особо Дальнем Флоте не цацкались: расстреливали на месте, да и всё.

Ветераны чеканили шаг.

Новобранцы бледнели и норовили шлёпнуться в обморок.

Сержанты матерились и подгоняли.

«Дедушка» Пит – пять высадок, вместо пупка протез – наставлял молодёжь:

– Мальчишечки, слухай сюды, глупышечки вы мои неразумные. Знаете ли вы, сколько народу гибнет в верхних слоях, в бой вступить не успев? Нет? А я вам, глупышечки, скажу: половина капсул как с куста. Смотря какая внизу ПВО и сколько деталюшек загнал наш зампотех ещё на базе. И с чьих капсул он деталюшки свинтил.

Молодняк дрожал с подобострастием, чтобы доставить ветерану удовольствие. А Пит хохотал так громко, что заглушал вой сирен. Он всегда так делал, когда вместе с капсулой готовился рухнуть в космическую пустоту.

Взревела первая ступень, моментально испарившись вместе с дюзами.

– Счастливой нам дорожки, – подмигнул новобранцам Пит.

Вспышка озарила его белоснежную улыбку. Прямое попадание. И нет больше Пита, пять высадок, вместо пупка протез. Нет капсулы, есть оранжевый сгусток плазмы.

Счастливой дорожки? Сглазил, глупышечка.

* * *

С неба сыпались капсулы, как с дойных клонов – блохи. Мария Делакрус по прозвищу Бабец вынула из подсумка тюбик тонального крема. Весь флот атакует до последнего буксира, или Машке в невесомости не закусывать больше.

В свои неполные двадцать Делакрус чётко усвоила: жизнь – это битва.

Её взвод залёг в подвале супермаркета. Наблюдателей к вентиляционным люкам, карточки огня, в дальнем углу оборудовать отхожее место. Взводный лейтенант – хлопчик совсем «зелёный». Естественно, на парня все положили. «Не на корабле, выдрючиваться не надо», – искренне посоветовали ему. Да только мальчик непонятливый оказался: стратегически важный объект, приказ командования, вы у меня под трибунал… Вот Петрович его и грохнул: ствол к затылку, дави спуск, вся недолга.

И взял командование на себя:

– Братва, пожрать бы?

Штыки кровожадно впились в консервы НЗ. Пятерых отрядили наверх. «Без бухла не возвращаться!» – вот это правильный приказ. А то карточки какие-то…

* * *

Тряхнуло так, что Толян погнул сферу в трёх местах – низковато отделение управления, хорошо приложило. А если б черепом?.. Сняв ненужную теперь каску, Толян прохрипел:

– Экипаж, живы?! Доложить! Травмы, ранения?

– Механик. Два зуба.

– Молочных?

– Отставить разговоры!

– Наводчик. Ребро.

Отлично. Значит, без потерь.

– Комплект, парни! Заводи!

Взревел движок, провернулись гусеницы. Толян вскрыл секретный пакет и сообщил:

– Стёпа, квадрат две семёрки шесть три по улитке пять.

Приложив к карте линейку, он прищурился, схватил калькулятор, что-то прикидывая, и наконец выдал: