День Дракона

– Понять не могу, – сказала стоявшая рядом Вериса. – Отчего Крас не приходит на помощь? Ведь этот волшебник наверняка должен быть здесь! Наверняка из-за него-то дворфы, наконец, и решились атаковать!

Захваченный происходящим, Ронин совсем позабыл о своем покровителе, а между тем у него накопилось к безликому магу немало вопросов.

– Крас?! А он-то тут при чем?

Рассказ Верисы он слушал, вначале не веря собственным ушам, затем – с нарастающей яростью. Да, как он уже заподозрил, советник попросту воспользовался им – и не им одним, но и Верисой, и Фалстадом, и, очевидно, отчаявшимися дворфами, живущими в подземельях.

– А, сговорившись с драконом, он показал нам путь в недра горы, – закончила Вериса, – и вскоре после этого перестал откликаться.

Сняв с шеи медальон, эльфийка показала его Ронину. Выглядел медальон, что примечательно, очень похоже на тот, полученный Ронином от Смертокрыла, вплоть до орнамента. Разгневанный маг вспомнил, что заметил его, когда эльфийка с Фалстадом явились к нему на выручку. Неужели Крас научился у драконов делать такие вещи?

В какой-то момент камень посреди медальона слегка сместился в сторону. Поправив самоцвет, Ронин устремил в него гневный взгляд и заговорил, будто покровитель мог его слышать:

– Ну, Крас? Ты тут? Чего еще пожелать изволишь? Может, нам смерть принять ради тебя?

Все напрасно. Очевидно, заключавшаяся в вещице сила иссякла. Да и Крас наверняка не потрудился бы ответить, будь даже это возможно.

Подняв реликвию над головой, Ронин приготовился швырнуть ее вниз.

И тут в голове раздался слабый, прерывистый голос.

Ронин?

Разгневанный маг замер, изумленный тем, что в самом деле услышал ответ.

Ронин… хвала… высшим силам… возможно, еще… еще не все… потеряно.

Спутники взирали на мага, совершенно не понимая, что с ним. Ронин, не отвечая, задумался. Голос Краса звучал так, точно тот при смерти.

– Крас! Так ты…

Слушай! Я должен беречь… силы! Я вижу… вижу тебя… может быть, ты… еще сумеешь… спасти кое-что…

– Чего же ты хочешь? – несмотря на все прежние обиды, спросил Ронин.

Вначале… вначале я должен переправить тебя к себе.

Внезапно медальон ярко вспыхнул, озарив изумленного чародея киноварно-алым сиянием.

– Ронин!

Вериса потянулась к нему, но ее пальцы прошли сквозь плечо мага, будто сквозь пустоту. Охваченный ужасом, Ронин увидел, как и она, и Фалстад, и весь гребень горы исчезают. В тот же миг вокруг возникла совсем другая земля – каменистая пустошь, повидавшая немало битв и сейчас ставшая свидетельницей нового боя, гремящего в некотором отдалении.

Крас перенес Ронина к западу от гор, совсем недалеко оттуда, где караван орков отбивался от дворфов. Ну да, не мог же он знать, что волшебник был тут, совсем рядом…

Вспомнив о вероломстве покровителя, Ронин обернулся назад.

– Крас! Покажись, будь ты проклят…

Прямо перед ним, глядя ему в глаза, лежал павший гигант – тот самый огромный красный дракон, которого он считаные минуты тому назад видел падавшим с неба. Дракон лежал на боку, одно крыло его нелепо торчало кверху, голова покоилась на земле.

– От всей души… от всей души прошу простить меня, Ронин, – не без труда пророкотал исполинский зверь. – За… за все муки, причиненные мною тебе и остальным.

Глава двадцатая

Как просто. Как же предельно просто…

Возвращаясь за новой партией яиц, Смертокрыл призадумался: не переоценил ли он трудности собственного замысла? С самого начала он полагал, будто войти в недра горы – в своем ли облике, или под чужой личиной – выйдет рискованнее, особенно если его появление заметит Алекстраза. Да, сам он вряд ли мог бы при том пострадать, однако желанным яйцам опасность грозила нешуточная. За яйца-то он и боялся: ведь из любого могла появиться на свет жизнеспособная самка! Давным-давно придя к мысли, что власти над Алекстразой ему не видать, Смертокрыл не желал терять ни одного яйца из тех, на которые сможет наложить лапу: чем больше яиц, тем больше у него шансов. Эти соображения и были главной причиной его нерешительности. Теперь же дракону, однако, казалось, что, выжидая, он зря тратил время – ведь в прошлом, как и сейчас, преградить ему путь было некому.

Тут в размышления пришлось внести поправку. Некому, кроме больного, дряхлого зверя, давно пережившего расцвет сил, однако ж летевшего навстречу ему – навстречу собственной гибели.

– Тиран…

Удостаивать летящего к нему дракона полного имени Смертокрыл даже не подумал: больно честь велика.

– Тиран, ты еще не подох?

– Верни яйца! – прохрипел алый великан.

– Чтоб эти орки вырастили из них цепных псов? Я-то, по крайней мере, сделаю их истинными владыками мира! Землей и небом вновь будут править драконьи роды!

– А где же твой род, Смертокрыл? – фыркнул одряхлевший противник. – Ах да, болен я и памятью сделался слаб! Ведь они все погибли во славу тебя одного!

Черный исполин широко расправил крылья и зашипел.