День гнева

— Пока тебя не было, я места себе не находил от беспокойства, — усмехнулся Ларрил и она поняла, что усмешка предназначена им себе самому. — И неожиданно это позволило моему сознанию сложить те части целого, что я пытался собрать, отслеживая загадочные смерти представителей различных рас на М-63. Ты в своих поисках ответа на тот же вопрос ушла дальше, и даже отважилась посетить ганноган, пытаясь из темноты неизвестности ухватить за крыло загадку. А я все это время проводил здесь простейшие розыскные процедуры, пока не сообразил, что кроме одинаковой смерти у всех погибших должно быть ещё что-то общее. Я собирал информацию по крупинкам, словно семена далеких миров просеивал для оранжереи, и узнал, что большинство их тех несчастных, что нынче лежат в мертвецкой Ту-Ганна, перед гибелью неожиданно разбогатели. Странно, правда? Жаль, но пока установить источники этих доходов не удается. Кроме того, я сопоставил методики исследований, которые ты делала погибшим и ритору Гише. И убедился, что моя гипотеза верна — нейроактивность, приведшая существ к гибели, развивалась у них по одной и той же схеме. И общая симптоматика очень напоминает твою... ту, о которой ты рассказывала нам в Координационной Совета, появившуюся у тебя после ментального нападения с неизвестного корабля в пространстве Лазарета сетора Див. Поэтому сейчас просто ответь мне, Танни — ты разбогатела?

Татьяна Викторовна задохнулась, осознав услышанное.

— Нет! Конечно, нет!

— Может быть, кто-то сделал тебе предложение разбогатеть? В обмен на что-то, чем ты владеешь? — не отставал проангел.

Татьяна отчаянно помотала головой. Страх окатил липкой волной, как тогда, когда она впервые испытала действие морока, сползая по стене коридора Лазарета.

— Не было такого! Если не считать, конечно, подаренный мне Ассоциацией кусок кристалина!

Несмотря на серьёзность ситуации Ларрил не удержался от смешка.

— Кристалин здесь не причём. Хорошо, тебя пока исключаем из цепочки. Сдаётся мне, твоя схема развивалась по-другому, хотя и с похожим результатом. А теперь представь, что некто сделал им всем предложение поучаствовать в научном эксперименте с воздействием на сознание — за приличное вознаграждение, естественно. Существа — не враги себе, поэтому некто пообещал им полную безопасность, а затем...

— ...Что-то пошло не так! — воскликнула Татьяна Викторовна. — Эксперимент вышел из-под контроля и подопытные начали гибнуть, один за другим. Но, если разрушение нейронов развивалось по общей схеме, не должно было произойти распада тела Младшего семантика гоков! А оно произошло! Ларрил, мне нужно взглянуть на него ещё раз!

Проангел поморщился.

— Невозможно, Танни! Вчера, перед вашим отбытием, тело было передано гокам для отправки на Сан-Зар. Они потребовали выдачи, аргументировав тем, что разберутся сами с неизвестным явлением, поразившим их соотечественника.

— Чёрт! — Татьяна стукнула кулаком по столешнице. То ли каппа начала действовать, то ли захватила исследовательская страсть, но неожиданно прибывшие силы буквально вздёргивали в воздух, не давая сидеть на месте. Она встала.

— Мне надо в клинику! Гиши — единственный оставшийся в живых из всей цепочки!

— Я говорил с ним... И — ничего! А ты провела все необходимые исследования... — пожал плечами Ларрил, и Татьяна Викторовна неожиданно поняла, словно прочитала его мысли, что проангел не хочет, отчаянно не хочет отпускать её от себя ни на шаг!

Она положила руки ему на плечи и наклонилась низко, так, чтобы ощутить его дыхание на своей коже.

— Я не могу объяснить тебе... Просто чувствую, что надо вернуться в клинику. Сейчас! Потому что потом может быть поздно! Про...

Ларрил закрыл ей рот ладонью.

— Молчи. Ты — это ты, Танни. Такая, как есть. Выполняющая свой долг. И ты дорога мне именно такой! Пойдём.

Ту-Ганна не было видно, когда они вернулись в клинику. Должно быть, проводил обследование сатианетов, прибывших с Сан-Зара.

На пороге проангел удержал за руку спутницу, рвавшуюся внутрь.

— Я пришлю Ту-Ропа. На станции сейчас небезопасно — полно и сатианетов, и гоков с Сан-Зара. Будь осторожна.

Татьяна торопливо чмокнула его в щёку и скрылась за дверями. Лишь в сердце вспыхнуло теплом спугнутое исследовательским азартом: «Я люблю тебя!»

Ритор бодрствовал в своём вифере. В отсеке никого не было, когда Татьяна зашла внутрь, предварительно надев защитный костюм. Кажется, юмбаи обрадовался тому, что она прервала его одиночество.

— Доктор! Устал лежать. Здесь. — заскрипел его голос. — Когда. Наружу?

— Пока нельзя, — Татьяна машинально заговорила по-юмбайски. — Надо ждать результатов исследований. И я и Ту-Ганн делаем всё, что можем.

— Но я не понимаю! — юмбаи нервно зашевелил щупальцами. — Я чувствую себя хорошо, эти странные приступы прошли, мои показатели в норме. Зачем держать меня здесь, словно больного?

— Ту-Ганн не сказал вам о других? — тихо спросила Татьяна.

— О других? — удивился Гиши.

— Значит, не сказал, — пробормотала она. — Послушайте, ритор. Вы — не единственный, кому довелось пережить подобные... «приступы». Были и другие...