День Гнева (СИ)

Маритон осмотрелся по сторонам и позволил себе на секунду расчувствоваться. Как же долго он сюда шёл — через канализации и подвалы и до первой схватки в огромном холле Шпиля, а затем по лифтам и лестницам, отбиваясь от орд врагов и всё для того, чтобы прибить не просто Легата, а убийцу надежд. Столько пролито крови и масел, чтобы добраться до одного не-человека, который по статусу подобен ферзю, которому отдали под командование остатки армий. Столько пройдено, чтобы свершить обычную месть, но банальное возмездие неведомой рукой было включено в великую войну за будущее славного полуострова и возможно всего континента. Маритон видит перед собой сожжённые остова мебели, догорающий алкоголь и чёрные от сажи и гари стены, а ведь некогда, минутами ранее, тут был прекрасный бар с дорогущим алкоголем, роскошная меблировка, поражающая глаз и стены с позолотой. Теперь всё это исчезло в вихре бешеного огня войны и справедливости, как и исчезнет Аурэлянская Информократия. Мужчина вспомнил одни древние слова «всё злато и богатство, заработанное грехом, до которого дотронется Святой Дух, обернётся прахом, будет сожжено». Что ж, прямое олицетворение этих слов на глазах.

Те же самые слова, звучавшие не так давно, вырвали Маритона из его размышлений, вернув в реальность:

— Маритон, разрази тебя гром, что у тебя!

Мужчина приложился пальцем к уху, чтобы активировать передатчик и ответил:

— Продолжаем выполнение операции.

— Почему так медленно! — импульсивное возмущение ударило по уху. — Неприятель продолжает наступать, и если мы ничего не сделаем, нас опрокинут. Мы не сможем долго удерживать его перед Шпилем.

— Я знаю, господин Первоначальный Крестоносец, — с неким пониманием вымолвил Маритон. — Мы столкнулись с ожесточённым сопротивлением врага в Шпиле и продвигаемся по мере возможностей.

— Сколько времени вам нужно для ликвидации цели?

— В пределах получаса мы подойдём к пункту назначения.

— Хорошо, через сорок минут мы снимаем оборону и вы остаётесь сами по себе, ясно Маритон.

— Так точно.

Сквозь шум статики и звуки боя послышался выдох и речь с нотками напутственной интонации:

— Храни тебя Господь, Маритон, тебе Его помощь понадобится как никогда.

Связь прекратилась и мужчина обернулся к друзьям. Тут Виотин со своим ружьём наперевес и из угла выходит худощавый Изор, который едва не тонет в великоватой броне, сжимая в руках длинную винтовку. Откуда-то появляется и Аркус, положив на плечо белый автомат, отдалённо напоминающий АК старой модели — белый корпус с таким же дизайном, но вот магазин длинный и короткий.

Все трое посмотрели на Маритона, готовые идти до конца ради победы, но не Рейха и Канцлера и справедливости. Их старый друг рассказал им о преступлениях власти, да и все информирующие системы города запестрели полотнищем данных о том, какие святотатства творила интеллектуальная элита. Так же смерть напарницы, девушки, которая выручила каждого из ситуации, казавшейся концом жизни, привела мужчин на путь отступничества от безумных идей. Глазами, в которых Маритон живым и механическим глазом сквозь линзы противогаза читает веру и решимость, они взирают на друга, который привёл их на бой. Они не знают, кем он стал, в объятиях Империи, но они понимают, что он скорее похож на пешку тех непостижимых сил, которые вознамерились опрокинуть царство власти информации и её процессов. И ему придётся вступить в бой с главным ставленником режима — обезумевшим Легатом, что заперся у себя в кабинете и не стремиться выйти на битву.

— Ну что, друзья, — хриплым голосом обращается к мужчинам воин. — Готовы?

Вопрос был сказан, чтобы разбавить неловкую тишину между друзьями и Маритон знает, что они готовы с тех пор, как он рассказал им про смерть Анны. Это видно по их глазам и действиям.

— Что говорят новые союзники? — вопросил Виотин, оставив тот риторический вопрос. — Совсем всё плохо?

— Нужно спешить. Иначе мы рискуем остаться одни против всех войск в городе, — сухо ответил мужчина и тут же его голос сделался более мягким и чуть задорным. — Эх, сколько же мы с вами прошли… сколько пережили в бесконечных расследованиях… сколько преодолели тяжб службы и теперь тут… воюем вместе против тех, кому служили, — С философской тяжестью проговорил Маритон. — Я рад и горд, что служил и бьюсь рядом с вами, друзья.

Виотин скинул с туфли ошмёток догоревшей ткани и окинул взглядом Маритона, подойдя к нему и положив руку на плечо, похлопав.

— Я… мы рады, что с нами такой человек как ты, открывший нам глаза на действительность, которую… я считал верной. Мне до сих пор тяжело всё принять… тяжело… что вся моя жизнь была тотальной ложью.

— Может, вернёмся к операции? — потребовал Аркус, оборвав Виотина, просматривая через прицел автомата комнату.

— Да, я это и хотел сказать, — последний раз бывший начальник шлёпнул по плечу Маритона. — Нам нужно вернуться к битве. Нас ещё ждёт свидание с Легатом.

— Пойдёмте, — проронил Маритон и пошёл вперёд, выйдя из разорённой комнаты.