День Гнева (СИ)

— Архи — водка из козьего молока. Его делали ещё мои далёкие предки, — но ожидаемо азиат мгновенно сменил тему, сконцентрировав сверлящий взгляд на Маритоне. — Вернёмся к Рейху. Если вы помните историю, то наверняка знаете, что все великие либеральные ереси тех дней привели мир к глобальному упадку, к гибели былого мироустройства, — Конвунгар примолк, но когда он вновь заговорил, его речь до краёв наполнилась интонацией омерзения, Маритон уловил отвращение к каждому слову. — Безумные идеалы нас погубили в прошлом! Проклятые идеи — растление и разврат, гражданское общество, которое сильнее государства, свободный неконтролируемые рынок, тотальный инфантилизм, уничтожение нравственности под видом свободы и прочая гадость либерализма, привели мир к полному упадку. Ты же помнишь, Маритон, как мировые рыночные элиты сделали население нищим, как разврат привёл к всеобщей деградации и как пал прошлый мир? В учебниках же об этом говорилось, да и ты не слеп. — Конвунгар снова отпил из фляжки крепкого напитка, то ли запаивая горе от сегодняшних потерь, то ли ощущая боль от дней давно минувших. — Общество, люди — все они уже не способны самостоятельно руководить своими действиями. В далёком прошлом человечество попыталось откусить больше, чем нужно… и посмотри, к чему это привело? Теперь на душах многих огромный шрам и чтобы жить дальше, народу нужна железная рука и стальные идеалы, чтобы люди не оскотинились.

— Ты хочешь сказать, — осторожно заговорил Маритон, но был прерван.

— Да! Народ сейчас это как один духовный инвалид, искалеченный безумной идеологией либерализма и ему нужна твёрдая рука, чтобы жить дальше. Без неё он вновь рассыпается. Этому миру теперь нужен крест и меч и никакая лживая свобода его не спасёт, — твёрдо закончил Конвунгар, снова жадно приложившись губами к фляге.

— Знаешь, а ведь та пакостная Информакратия это порождение психопатов, рождённых «милостью» тьмы, берущей начало в результатах свободного мышления, — вмешался Хакон. — Именно эти засранцы выстроили бездушную систему, воспользовавшись… волей народа! Ведь они получили власть из рук обычных людей, воспользовавшись демократическими выборами.

— Я не помню этого…. не знаю. Секундочку, а, не так ли получил власть и Канцлер? Не его ли выбрали люди?

— Он шёл по трупам врагов, очищая свой путь огнём и крестом, — решил пояснить Конвунгар. — Я тогда возглавил самый большой контингент наёмников из средней Азии, получивший прозвище Орда и я помню те дни. Конечно, его поддержала часть населения, но не вся и не большинство. Выборов не было, он просто объявил себя властью в Ковенанте и призвал к себе на службу всех, кого мог.

— И ты откликнулся?

— Не с самого начала, но не об этом. Он завоевал власть клинком, уничтожая любую оппозицию. Что касается Апостолов — ещё до своего торжества их ставленника побеждали на местных выборах, а сами они воцарились во Флоренции, когда их объявили победившими на референдуме. Всё чинно и демократично, — усмехнулся Конвунгар.

Маритон замолк. Перед собой он видит людей, которых изрядно потрепал мир, который с каждой победой Канцлера неизбежно катится на задворки истории и ещё немного и его заменить иное мироустройство. Эти люди презирают всё демократические и либеральное, но не по невежеству, как бы сказали люди прошлого, а по справедливости, ибо сполна вкусили все прелести общества, построенного на принципах двух идей. В то время как демократия возвышала тиранов и деспотов на народном выборе, либеральный дух развращал человека, обращая его в животное.

«Новые Тёмные Века», прославившиеся своими безумными монархами и диктаторами, сумасшедшими духовными деятелями и религиозным сумасшествием, новой знатью, ставшей дланью неофеодального засилья, когда народ вновь делился на сословия и земельными переделами, стало куда жесточе и мрачнее своих предшественников в далёком прошлом. Но как ни странно, всё это стало результатом кошмарных ошибок лидеров далёкого прошлого, которые настолько сильно заигрались в свободу, настолько ослепли от идей, что не заменили достижения точки невозврата, и всё общество к великому удивлению политиков рухнуло за гибельный горизонт событий. Но даже тогда лидеры и элита не признали тотального кризиса, решаясь не замечать всего, что стало с социумом, который взорвался адской бурей, разрушившей былое устройство человечества, породив небывалый упадок и депрессию.

И руины Информократии стали знаменем конца эпохи упадка и депрессии. Зиждется заря нового мира, в котором нет места многим, и Маритон чувствует, что и он тут будет лишним.

— А что будет с Флоренцией? — снисходит с губ Маритона полушёпотом единственный вопрос.

— Рейх всё решил, — хладно начал Конвунгар. — Все части города будут уничтожены, кроме «Старой Флоренции», которую собираются реконструировать. Все стройматериалы, полученные от уничтожения остального города, пустят в промышленность.

— А население?

— Граждане Империи, подтвердившие лояльность новой власти будут расселены по всей стране. Остальных ждут лагеря и тюрьмы.