День Гнева (СИ)

Маритон не увидел в уничтожении целого города чего-то жуткого или плохого. Скорее ещё одно подтверждение ухода былых порядков, крайне нестабильных и неразумных. А люди?

— Ладно, хватит о политике и философских размышлений, ради Бога, — напомнил о себе священник. — Конвунгар, лучше расскажи нашему другу о достижениях.

— Ах да, — «Крестоносец» полез куда-то под камзол и через пару секунд копошений достал оттуда небольшую жёлтую бумажку, сложенную в четверо. — Вот, держи.

— Что это? — вопросил растерянно Маритон, цепляясь на надорванный край вещицы.

— Это оценка твоих заслуг. Приказом самого Канцлера ты объявлен первым помощником героя Рейха и государственного святого Аурона Лефорта, — с нескрываемой улыбкой, чуть придавленной прежними скорбями, объяснил Конвунгар. — Теперь имя твоё, и тех, кто был с тобой рядом, отразится на страницах учебников и книг. Ты стал свидетелем великих событий, ты сражался бок о бок с легендами крестового похода и прошёл сквозь кошмарный ад. Да и по слову Императора тебя так быстро спровадили из военной части, ибо там ты больше не нужен. Он призывает тебя на службу к себе или готов даровать покой.

Вновь размышления окутали хмурой пеленой разум Маритона и снова его стали терзать сомнения и противоречивые ощущения. С одной стороны ему суждено стать славным воителем, вершителем суда над оставшимися нечестивцами, такими же, как Апостолы, что ещё по всему миру чинят террор над обычными людьми. Сколько ещё тиранов и деспотов ожидают справедливого суда и кары от меча имперского правосудия, но их ждёт иная диктатура, однако тут не получился уйти в сторону и не выбирать из двух зол, ибо подобный шаг сам по себе таит великие и циничное зло и обрекает миллионы обычных людей на долгие годы смертельного правления похотливых и жестоких властолюбцев. Но с другой стороны Империя прекрасно справится и без Маритона, ибо её войска продолжают вести Первоначальный Крестоносцы, храбростью и силой, как это делал Аурон Лефорт или мудростью и стратегическим гением, как Конвунгар Чжоу. А все войны, жестокость и кровопролитие, которым суждено свершиться неисчислимое множество раз, претили Маритону, растерзали его душу. Слишком много неизлечимых ран, чтобы продолжать войну — потеря родителей, бесчеловечная работа, вынуждающая идти против людей, гибель любимой девушки от рук палачей, уничтожение дома в свете ракетного удара и затем ещё смерть друзей. Всё это нахлынуло жуткой фантасмагорией уныния и бессилия на уставшее сознание и дух.

— Война, — тяжело сошло слово с губ мужчины. — Нет, с меня хватит. Для меня лучше стать историей, чем продолжить её создавать. Пусть это делают другие, а мне хватит пороха и крови на всю жизнь.

Карие глаза Конвунгара не наливаются презрением или досадой от такого аккуратного отказа. Он понимает, что значит покой, свобода от войны и мир, который ещё долго будет недоступен «Первоначальному Крестоносцу», так как взывают тысячи битв и десятки стран, в которых до сих пор царствует воля безумцев и развращённых властью сердец.

— Что ж, Маритон, воля твоя и винить тебя я не могу. Если собираешься на покой, то Канцлер готов предоставить тебе место, где ты можешь пригодиться даже на мирной службе.

— Нет, — спокойно запротестовал Маритон. — Я хочу уйти восвояси и про всё забыть. Сам Рейх будет мне напоминать про то, что случилось здесь. Забыть, — тяжко молвит мужчина, — вот, что я хочу. Про работу и Информократию, про весь тот ужас, что я пережил… всё.

— И про Анну тоже? — тихо спросил Флорентин. — Ты её тоже хочешь забыть?

— Нет…, - выдохнул Маритон. — Это единственный человек из… иной жизни, которого я не хочу забывать. И друзья тоже. Аркус, Изор и… Виотин. Все они погибли, чтобы я жил. И я не могу их просто так забыть, — Маритон повернулся к седовласому мужчине, что снова наполняет его кружку, только из другой бутылки. — Скажи, Хакон, я смогу уйти в безвестность?

— Ох, парень, — встрепенулся мужчина, — восхвалим господина бюрократизм, за то, что он нам дал такую возможность, — Хакон, ухмыльнувшись, протянул кружку. — Так и напишем — пропал без вести в зоне боевых действий, — и тут же Хакон разразился философской речью. — Я понимаю тебя — ты хочешь спрятаться от всех на краю мира, забившись в угол и проведя там остаток жизни. Но стоит ли, когда рука крестового похода всё длиннее и ни одна земля не скроется от праведного огня?

— Да кстати, — заговорил Конвунгар. — А куда ты теперь двинешься? Сделать бумаги — нет проблем. Но вот где ты спрячешься?

— Я думаю пойти на север. Сначала отправлюсь в детище Лиги Севера, а оттуда наверняка двинусь ещё дальше — хочу добраться до любого свободного порта и отплыть на запад. А вы что будете делать, господа? — после вопроса Маритон снова прильнул к напитку.

— Продолжу воевать под началом Императора, — ответил Конвунгар. — У меня нет иного выбора, нежели продолжить войну.