День и ночь, 2007 № 11–12

— Нет, конечно, стажер. Не занесут. И трудовой книжки у тебя не будет. И если тебя вдруг схватят и начнут пытать, а ты скажешь, что работаешь на СИБ, мы от тебя отречемся. Таковы правила нашей суровой мужской игры.

— Я понимаю, — стажер приосанился, — все понимаю.

— Так вот, если бы не Смирнов, то приднестровский народ, благодарный нашему президенту за его любовь и поддержку, давно бы уже сам присоединился к Молдавии. Но этот вот Смирнов, он все портит. Всем мешает. Назойливый, как муха. А ведь он даже не из Молдавии родом. Так, приезжий. А в Россию уезжать не хочет. И, получается, что какой-то Ванька, родства не помнящий, мешает воссоединиться Молдавии и Приднестровью.

— Это ужасно…

— Это неважно, стажер. Ужасно то, что мы никак не можем Смирнова нейтрализовать. Ликвидировать. Уничтожить. Как тебе больше нравится?

— Мне больше нравится «нейтрализовать».

— Ну и молодец. Будешь, значит, его нейтрализовывать.

— Я?! — стажер даже привстал.

— Ты. И ничего не бойся: после того, как Смирнова не станет, мы воссоединимся, и ты станешь национальным героем Молдавии.

— Героем Молдавии в границах 1989 года, — поправил пунктуальный стажер.

— Хорошо, — согласился Эдуард, — пусть ты будешь национальным героем Молдавии в границах 1989 года. В любом случае, это не слагает с тебя почетной обязанности сотрудника СИБ выполнить приказ командира, получить орден, и стать живой легендой спецслужб.

— Легендой…

— Конечно. Ведь Смирнов не кто иной, как участник международного террористического движения. Оружие, изготовляемое на заводах Тирасполя, отправляется эшелонами талибам в Афганистан, бандитам в Ираке, поставщикам живого товара в Албанию…

— Вот ведь мерзавцы, — воодушевился стажер, — я согласен. Но как? Стреляю я не очень хорошо, примами рукопашного боя не владею.

— Все просто, стажер. Через день, на рассвете, ты выедешь в Тирасполь на машине редакции одной из газет. С тобой будет журналист. Некий Дан Балан. Он будет брать интервью у Смирнова, в связи с очередной годовщиной так называемой независимости так называемой Молдавской Приднестровской республики. По легенде ты — фотограф.

— Я плохо снимаю

— Это даже хорошо. Почти все молдавские газетные фотографы плохо снимают. Ты не будешь выделяться из серой массы. Во время интервью подойдешь к Смирнову, и слегка коснешься его рукавом этого пиджака. Здесь, в рукаве, как ты видишь, вмонтирован специальный шприц. Укола Смирнов даже не почувствует. Вы уедете, и все.

— Он умрет?

— Нет, будет жить долго и счастливо. Умрет, конечно.

— Он будет сильно мучиться?

— Ну, я не думаю. Яд действует через сутки после укола, и особых мучений жертва не испытывает.

— Господин Танасе знает о том, что я должен сделать?

— Нет. Эту операцию веду я. Господин Танасе занят сейчас другим делом: собирается разгромить террористическую ячейку в Кишиневе, и изловить самого Бен Ладена.

— Бен Ладен в Кишиневе?

— А где же ему еще быть?!

— Если меня поймают…

— Ты ничего не знаешь, в СИБ не был, откуда шприц в рукаве, даже не догадываешься.

— Можно будет, — придумал стажер, — списать его на отвратительную работу легкой промышленности нашей республики.

— Я патриот, я не могу отказаться выполнять этот приказ, — стажер встал, и пошатнулся, — торжественно клянусь, что выполню свой долг до конца.

— Умница, стажер, — встал и Эдуард, — дай я тебя расцелую.

Константин Танасе на черно-белом экране монитора уснул, положив голову на руки. Эдуард, обслюнявив стажера, аккуратно вынул шприц из специальной петли в рукаве пиджака.

— Что вы собираетесь делать? — заинтересовался стажер.

— Собственно, наполнить шприц ядом.

— А можно узнать, — присел на корточки любопытный юноша, — его компоненты? Я просто так. Для мемуаров. Ведь рано иди поздно я их напишу.

— Для твоего же блага советую, — радушно улыбнулся Эдуард, — напиши их как можно позже. Желательно, в доме для престарелых. Поздно ночью. Под кроватью. Чернилами из молока.

— Ну, все-таки?

— Объясняю. Раньше для таких целей мы использовали сок зеленой кукурузы. Это только дурачкам смешно!

— Простите, я не специально…

— Так вот, этот сок крайне ядовит. Как, впрочем, и листья помидоров или картофеля. Ты ведь, я погляжу, у нас специалист по ботанике, должен знать…

— Так точно. Часть растений из семейства пасленовых — ядовиты.

— Ну, вот. Потом враги нашли противоядие от сока зеленой кукурузы. И нашим специалистам пришлось срочно изыскивать новые средства. Помог случай. Полиция накрыла притон, в котором производилась фальсифицированная водка «Пробка».

— Раскрученная марка, — кивнул стажер.

— Она, — осторожно капал яд в шприц Эдуард, — как оказалось, обладала силой яда, несравнимого даже с таким знаменитым отравляющим веществом, как кураре.

— Читал. У Луи Буссенара.

— Выяснилось, что после употребления ста-двухсот граммов этой водки, человек слепнет, глохнет и немеет. Это было то, что нам нужно. Мы конфисковали партию, которую полицейские уже хотели сбыть на рынок через знакомых, а наши специалисты сделали из этого варева концентрат.

— У меня есть предложение!