День и ночь, 2009 № 04

— Ну, пошли! — восторженно произнесла Лена, будто приглашала на цирковое представление. Или в кино.

— Как ты не понимаешь, — Нина повторила попытку проявить души прекрасные порывы. — Я триста раз болела всякими ветрянками и ангинами. И бабушки никуда не сбегали. А ухаживали. Я тоже буду.

— Больным нужен покой. Нечего нервы трепать, — строго сказала Лена.

— Ага! Нельзя трепать нервы. Нарушается сон и обед, — внёс свой вклад Валерик. Он легкомысленно обрадовался небольшому, но всё-таки приключению. Пожить у Оли здорово.

— Ладно… — нехотя согласилась Нина, но тут же выпросила льготы — Чур, я только ночевать буду. А так — у Оли.

— Новости, — нахмурилась Лена. — У людей на голове сидеть.

— Ничего не на голове. Это Валерка на голове. Придётся за ним присматривать, — лицемерно вздохнула Нина.

— Ах ты, хитрюга, — засмеялась Лена. — Там видно будет. Пошли.

Интересно, что она там собиралась увидеть? И так понятно, что все вечера Нина проводила у Оли. И менять свои привычки не собиралась.

Продукты и лекарства бабушки заказывали через фонарь. Века надевала марлевую маску с завязочками (неизвестно для чего, ведь окна в фонаре были закрыты) и прислоняла к стеклу тетрадный лист, на котором крупными буквами было написано:

1. Молоко

2. Масло

3. Хала

4. Пирамидон.

Писала Века, у неё почерк понятнее. У бабушки Лизы — медицинский. Получали заказ через дверь. Нина пыталась проникнуть домой, но, после звяканья цепочки, лязга засова и копошения ключа дверь приоткрывалась на самую чуточку, в щель высовывалась Векина рука и утаскивала авоську. И дверь сразу закрывалась: лязг-щёлк-бряк. Всем до свидания.

Очень печальная история. Но, оказывается, даже в печальных историях могут вдруг появиться радостные моменты. Для равновесия. Чтобы не было так грустно. Причём совершенно неожиданно. Представьте: Алик женится! Кажется. Потому что завтра придёт в гости его знакомая девушка. Он так и сказал:

— К нам завтра Света зайдёт. Моя сотрудница. Ага, сотрудница, как же! Сотрудницы просто так по домам не ходят. Всем сразу понятно, какая это сотрудница. Лена разволновалась и давай советоваться с Аликом: что бы такое на ужин приготовить?

— Рыбу фаршированную. С утра на рынок пойду, поищу щуку. А вдруг не найду? Может, на Бессарабку поехать?

— Лена, какая разница? Купи треску.

— Из трески только котлеты… — сомневается Лена. — Слишком просто.

— Я не понимаю, у нас что? Банкет? — начинает сердиться Алик.

— Банкет — не банкет, но сотрудница… — морщит лоб Лена. — И в гастроном зайду. Может, селёдку выбросили? Тогда перекручу форшмак.

— Делай, что хочешь, — отмахивается Алик.

— Или мясо? Кисло-сладкое… — размышляет Лена. — Но это на любителя. Может, рыбу?

— Нет, это невыносимо! — не выдерживает Алик. — Куплю «Киевский» торт на Крещатике — и всё!

— Алик! Как это всё? Когда в дом приходит чело-век — я не понимаю! Что человек подумает? Что мы не в состоянии?

И так продолжается до тех пор, пока Алик, хлопнув себя по лбу, не вспоминает, что у него абсолютно неотложное дело. И сбегает.

Утром Лена уходит в поход за продуктами. С чем она возвращается, неизвестно, но когда Нина, отпросившись с продлёнки пораньше, прибегает, в кухне уже всё шипит, пыхтит и скворчит. Ух, ты! Лена затеяла приём. Она колдует над плитой. Все четыре конфорки зажжены, а на них подпрыгивают: утятница — раз! Чугунок — два! Кастрюлища — три! И сковорода — четыре! Лена помешивает, переворачивает, подсыпает, подливает, нюхает, пробует. Очень хочется помогать, но Лена отмахивается:

— Иди, с Аликом стол накрывай.

Алик нервничает. Достаёт из комода не ту скатерть. Лена сердится и находит ту. Взмах! Белоснежное полотно летит над столом.

— Не делай ветер, — машинально напоминает Лена и убегает к плите.

Алик в задумчивости стоит перед буфетом. Вспоминает, зачем раскрыл дверцы и что ему там нужно. Вот и пригодилась Нина!

Она хладнокровно сохраняет присутствие духа и тащит на стол тарелки. Парадные: белые с голубовато-серой каймой. Маленькую вниз, а среднюю сверху.

— Лен, а бульон будет? — кричит она в кухню. Вдруг ещё глубокие нужны?

— Ох! Надо бульон? Алик, что ты скажешь? Надо было бульон?

— Лена! Какой бульон, я не знаю! Зачем тебе бульон? — пугается Алик.

— А я тебе вот что скажу. Сядь. — Лена выходит из кухни и скорбно смотрит на племянника. Глаза её наполняются слезами. — Сядь. А фаршированную рыбу она умеет готовить?

— Это принципиально? Лена, я не понимаю, при чём тут рыба? Когда человек просто идёт в гости?

Алик снимает очки и яростно протирает стёкла, словно собирается выдавить их из оправы. Он так всегда делает, когда сердится.

— Когда девушка не умеет готовить фаршированную рыбу… — разводит руками Лена.

— Ай… — безнадёжно машет рукой Алик и убегает. Встречать сотрудницу Свету возле фуникулёра. Они так договорились. На шесть часов. Сейчас ещё только без пятнадцати пять. Дверь с треском захлопывается, и слышно, как Алик сбегает по деревянной лестнице.