День и ночь, 2009 № 05–06

Кавказский пир-96

Эта водка, что «Русской» зовут,

Видно, самая горькая в мире.
Прокати нас на танке, Махмуд,
У тебя в гараже их четыре.

Мясо белой овцы на столе

Аппетитною горкою тает.
Всё равно в полупьяном Кремле
Нас никто за людей не считает.

Правда по небу пишет крылом,

Белый день письменами усеян.
Только — чур, не стрелять за столом,
А не то и пожрать не успеем!

Много ты пострелял на веку,

Но и мы повидали немало.
Ты скажи своему кунаку,
Чтоб убрал свою руку с кинжала.

Мы летим на двуглавом орле.

Будто внове. Но это — не внове…
Прав писатель: «Россия во мгле».
А заря не бывает без крови.

* * *

В могиле неизвестного поэта,
В которую мы ляжем без имён,
Мерцают рядом свечка и комета,
Сроднившиеся в громе похорон.

Мы не прошли в анналы и в журналы.

Живя в тени, мы не отвергли тень.
Мы ляжем здесь  —
одни провинциалы
Из русских городов и деревень.

Смеясь, плутаем вдаль путей-дорожек

И крошим хлеб печали и страстей.
И, как ни странно,
этих малых крошек
Хватает на прокорм России всей…

* * *

Женщина над человеческой бойней
С красным крестом на груди,
Перекрестись, если это спокойней,
Смилуйся, не уходи.
Очередь справа — фонтанчики пыли.
Жизнь дешевеет в бою.
Выдумай так, чтоб меня не убили,
Спрячь меня в сумку свою.
  — Я за тебя помолюсь и поплачу,
Ангел мой с пулей в крыле.
Я тебя спрячу,
конечно же, спрячу
И в небесах, и в земле.

ДиН гостиная Леонид Сафронов

Виктору Астафьеву посвящается…

Тяга

Как над сёлами космос засвищет,

Так согнувшись от тяжких вериг,
Что-то во поле бродит и ищет
Синим светом обросший старик.

Раз набрёл на лихую ватагу  —

Не народ, а сплошной матерьял.
«Что ты ищешь?» «Небесную тягу
На земле, — говорит, — потерял».

Отвалили ему полковриги;

С голодухи и хлеб — колбаса:
«Ты бы сбросил, — гогочут, — вериги,
Легче станет попасть в небеса!»

Тут такая в них тягость попёрла,

Подхватить не успели кошли,
Всей оравой по самое горло
В ненасытную землю ушли.

И не могут сработать ни шагу

Из неё ни назад, ни вперёд,
Чуют носом небесную тягу,
Да земная за горло берёт.

Человек

В страхе землю озирая

У истоков древних рек,
Бродит изгнанный из рая
Самый первый человек.

Утучняя сладкой пищей

Плоть свою — земную персть,
Бродит он и способ ищет
Двери райские отверсть.

Но не думай, вор, о краже  —

За святой рекой Евфрат
Херувим стоит на страже
У закрытых райских врат.

Он вращает по округе

Огнедышащим мечом.
От меча бежит в испуге
Человек, бренча ключом.

И, споткнувшись, вязнет в дверце

Рыжих пойменных болот
И в тоске срывает сердце  —
С древа жизни райский плод.

* * *