День и ночь, 2010 № 01 (75)

Поутру, с первым же автобусом подоспела и родная сестра хозяйки, Таиса. А уж на следующем рейсе, когда все поднялись ото сна, — обе племянницы, Таисины дочери, Ирина да Галина с мужем Георгием. Обе сестрицы были учёными дамами, в своё время университет окончили. Галина на учительшу выучилась, а Ирина — аж на социолога! Не сразу понять было в те времена родителям — что за «исследования» дочка пишет — о том, сколько девок да парней из сёл в города перебрались, да чем они в городах-то после работы тешатся! Галина доросла в учительстве своём до директора гимназии, одна из всех родственниц сохранив «полную» семью, зорко присматривая за мужем, который, единственный из мужчин всего рода оставался в наличии. Георгий, имя ему соответствовало, нёс на себе множество всяких вещей, которые ему вверили женщины. Сама Галина, переваливаясь, словно утица, также несла свою ношу. Её длинная и широкая юбка с неровными воланами не скрашивала неидеальную форму нижней части тела, привыкшей к длительному сидению, пятидесятилетней раздавшейся женщины. В Ирине же, подвижной и энергичной, утянутой в короткие брючки, можно было признать не старшую, а, скорее, младшую из сестёр. Худощавый и обветренный, с исчерно-бордовым, специфическим загаром лица, Георгий, наконец, опустил благополучно доставленную ношу и весело перецеловал всех женщин.

— А наши детишки на барбекю отправились, недосуг им по кладбищам хаживать! — признался с откровенностью он, — другая у них жизнь, вольготная, безо всяких обязательств!

Георгий работал технологом в стальцехе на автозаводе и был просмолён «навечно, как мумия», так шутил он. На надушенных и нарядных женщин от него резко пахнуло горькими производственными маслами. Однако в заслугу достойному мужу будь сказано, он был пока поразительно трезв!

— Кутью-то, бабушка, приготовила? Ох, и ушлая ты, Серафима! — громко забасил он.

Поминальная-то каша-кутья в печи томилась, а на столе, возвышаясь над разнообразными праздничными блюдами, радуя глаз неравнодушного к питию гостя, торжественно сияли бутылки с алкогольными и безалкогольными напитками.

После окончания утрешней трапезы планировалось снести записочки с заупокойным поминанием в церковь, да сообща пройтись на кладбище. Грех — не почтить память усопших! Гости дружно рассаживались за праздничным столом. У всех не на шутку разыгрался аппетит.

— Что ж, выпьем за Родину, незабвенную страну нашу, где хозяином был человек труда! — бодро начал свой обычный тост Георгий, являя собой мудрое мужское начало. — За страну героев, не дрогнувших ни на военных, ни на трудовых фронтах! С Богом, родные! — поднял он свой полный «стопарик», его собственный карманный мерный сосуд.

— Да, героическая была у нас Родина! — вздохом отозвалась гостиная.

— Помянем Родину! — чуть не хором дружно согласились женщины. — Без Родины не жизнь, маята одна.

— Родина — род — рождение — родители — предки наши!

— Помню, — опять вбился в гул женских голосов бас Георгия, — на автозаводе у нас в былые-то времена на маёвки в лес выезды организовывали. Особенно в те места, где встреча советских войск с партизанами состоялась, ведь директор наш, Иван Михайлович, партизанским командиром был. Дак на автобусах цехами людей свозили. Широко гуляли, из фронтовых кружек пили. Полевую кухню обустраивали. Дней эдак пять с ночёвками! Директор наш незабвенный самолично всем руку жал. Кремень — мужик! Подлинный герой! Помянем его память вставанием!

Все с готовностью поднялись и дружно выпили.

— По две смены, а также в праздники мы, передовики, на родном заводе «пахали»! За Переходящее Красное Знамя жизни своей не щадили! — продолжал входить в азарт трудового энтузиазма производственник.

— Вот и споили тебя на маёвках-то, все наши мужики поспивались, включая полный состав Комсомольского Прожектора во главе с незабвенным Володей Пыжом! — подсекла расходившегося муженька обычно сдержанная Галина.

— Наотмечались трудовых завоеваний, детей своих сиротами оставили… — подала голос недавняя вдова Ирина.

— Да не трави душу, Ира, ведь святое время было — идёшь по заводу — всё твоё! — распалялся Георгий.

С улыбкой внимательно слушая взрослых, Николай встрял в разговор.

— А я, помню, мне папа маленькому стишки читал:

«Папа мне принёс с работы настоящую пилу!»

— Разворовался народ без хозяина! Попробовали бы при Сталине что-нибудь с завода стянуть! — вырвалось у Серафимы. Все заволновались. Ирина-социолог встревоженно подняла голову:

— А нашу фирму турок инвестирует. Теперь он — наш хозяин! Думаю, искоренит он наше общественное расхитительство. В Турции раньше ворам руки за кражу отсекали!

Николай опять вмешался в разговор:

— А помните, как в «Джентльменах удачи», про чан с дерьмом, когда вор повторно попадается! С ятаганом! — раскраснелся отрок.

— Тебе пора автомат брать в руки, эту самую, всего натерпевшуюся нашу Родину оборонять, а ты тут под ногами путаешься! — зыкнула на юнца баба Тася.

— Это я — под ногами, — ваше будущее! — обиделся парнишка-допризывник, — давайте лопату, участок копать пойду! — в сердцах заявил он.