День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии

Избранный 26 мая 1991 года президентом Звиад Гамсахурдиа выступил с «Обращением к населению Самачабло» (один из грузинских вариантов нового названия территории Южной Осетии): «В результате землетрясения только в Гори и Горийском районе, разумеется, с присоединившимся Цхинвальским районом, разрушено более 4600 домов. В городах Грузии скопились большие группы беженцев. Конечно, вся Грузия помогает им, но все же трудно оставаться долго в чужом доме. Я не хочу, чтобы грузин привыкал к жалости, иначе весь наш труд пропадет даром. Поэтому я думаю, что беженцами надо считать только жителей Цхинвали и села Гуджабаури (пригород Цхинвала), к тому же только детей и женщин. Остальным же время возвращаться в свои села. Соотечественники, беженцы из Самачабло! Присмотрите за своими корнями, иначе, как это не раз случалось, вновь придут из-за хребта и присвоят нашу собственность. Видит Бог, нам больше нечего терять и отдавать, поэтому каждый вернувшийся в Самачабло будет для Грузии крепостью. Цхинвальские мужчины, убедительно прошу вас принять участие в восстановлении грузинских сел, защите родной земли. Кто же этого не сделает, будет считаться предателем. Все должны помнить, что судьба Грузии сегодня решается в Шида Картли. Мы восстановили историческую справедливость в Шида Картли – вернули Цхинвали Горийскому району, Корниси – Карельскому району!»

Он говорил это грузинским беженцам, и они должны были при этом почувствовать, будто им что-то вернули…

Справедливости ради надо сказать, что юго-осетинское руководство не делало даже таких обращений непосредственно к беженцам, и это молчание означало, что властям сейчас не до них. Может быть, действительно было не до них, были более важные задачи защиты отечества. Но одновременно следовало не упускать из виду, что в освобожденной Южной Осетии, когда наступит мир, надо будет кому-то жить. Поэтому юго-осетинские лидеры неоднократно обращались к руководству Северной Осетии с просьбой содействовать возвращению трудоспособного населения домой для восстановления Джавского района после землетрясения и, конечно, для защиты отечества. С этой целью, например, осетинским беженцам из Грузии только в Цхинвальском районе было выделено 300 земельных участков. Однако желающих их обустраивать там пока было мало.

В результате землетрясения 29 апреля силой 8 баллов в Джавском районе девять человек погибли, из них четверо – учащиеся школы-интерната, было разрушено 95 % домов. В Цхинвале сила толчка составила 7 баллов. Село Хахет Джавского района было похоронено оползнем вместе с жителями (около 60 человек), уцелели два парня, которых не было в селе в этот момент. Большие разрушения были и в Цхинвальском районе.

Землетрясение послужило причиной увеличения числа беженцев в Северной Осетии. В североосетинских газетах печатались обращения руководства и общественности Южной Осетии ко всем беженцам, чье пребывание в Северной Осетии не являлось острой необходимостью, с просьбой вернуться домой.

Учителя в Цхинвале на августовской конференции потребовали незамедлительного возвращения беженцев в Южную Осетию. Но непосредственной работы с беженцами не проводилось, юго-осетинские лидеры не могли взять на себя ответственность призвать дееспособных осетин, бежавших из Грузии, на защиту Южной Осетии.

Местных жителей в Северной Осетии раздражала необходимость оказывать помощь молодым здоровым людям. Но такие эмоции были характерны для более поздних этапов пребывания беженцев в Северной Осетии. Пока же основным инстинктом по отношению к обездоленным людям было желание принять их и помочь выдержать обрушившееся на них горе. А люди все прибывали, добираясь до Владикавказа разными, иногда совершенно неожиданными путями.

 Пешком в АрмениюБечир Битаров из с. Гинтур (Гуджаретское ущелье) Боржомского района Грузии, сейчас живет в поселке Ир Пригородного района Северной Осетии: «Они и раньше приходили, кружили по селам, особенно если подозревали, что у кого-то есть оружие. Но ничего не нашли, только несколько серебряных кинжалов. Охотничьих ружей было несколько, их отняли, забрали даже учебные автоматы из школ. Однажды вечером они остановили гуджаретский автобус, ехавший из Боржоми, взяли всех в заложники и увезли в Тбилиси. Только на второй день их отпустили, все были избиты. Обычно когда в Боржоми ловили кого-нибудь из осетин, то подкидывали ему патроны или еще что-нибудь и били „за оружие“. Мы боялись и уже не ездили в город на рынок. После случая с автобусом стало ясно, что надо уходить.