День, когда я начала жить

Было три часа утра, когда раздался сигнал пожарной тревоги. Мари вскочила, сердце билось так сильно, что эхом отдавалось в подушке. Лоик открыл глаза. Правила поведения в случае опасности известны всем пассажирам: они должны как можно скорее покинуть каюты и прибыть в спасательных жилетах на верхнюю палубу. Мари быстро натянула на себя платье, Лоик – джинсы.

– Мы в полной заднице, – заявил он. – Я должен выбраться отсюда так, чтобы меня никто не заметил, и зайти в свою каюту за спасательным жилетом.

– И все это ради учебной тревоги, как всегда. Но среди ночи нас разбудили впервые за все время круиза, – ответила Мари, направляясь к двери. – Подожди, сначала выйду я, а потом, через несколько минут, ты.

– Неужели ты уйдешь, не попрощавшись со мной?

– Прощай, самый красивый брюнет на свете! Наш последний вечер был не так уж плох.

В коридорах царило оживление. Оранжевые жилеты, над которыми возвышались сонные физиономии, торопились попасть на верхнюю палубу. Пассажиры наверху терпеливо ждали, когда объявят причину тревоги, чтобы спокойно разойтись по своим каютам и лечь спать. Мари стояла возле главного прохода, поджидая Лоика, когда к ней подошла Роза.

– Какое безобразие! Нет, вы только подумайте, какое безобразие, – ворчала она. – Что ни день, то они нам устраивают очередное испытание. Вот теперь разбудили посреди ночи!

Мари уже собралась ответить ей, как раздался знакомый голос.

– Кого я вижу, неужели вы все здесь?

Это была Камилла. Всклокоченные волосы и заспанные глаза говорили о том, что она еще не вполне проснулась.

– Я как раз видела сон про Уильяма, – продолжила она, стараясь говорить как можно громче, – и была на грани оргазма, когда завопила сирена.

Роза что-то пробормотала себе под нос и удалилась. Камилла расхохоталась. Франческа, стоя в двух шагах от них и прислонившись к стене, улыбалась уголком губ.

– Не знаю, почему она улыбается, – сказала Мари, – но мне это совсем не нравится.

Прошло двадцать минут, но Лоик так и не появился. Мари и Камилла несколько раз обошли палубу, но тщетно. Прозвучал голос Арнольда, сообщившего в рупор, что это была ложная тревога и что компания сожалеет, доставив беспокойство пассажирам, все могут разойтись по своим каютам. Недовольно обсуждая случившееся, люди потянулись к лифтам.

Когда Мари открывала дверь каюты, ее остановил Арнольд.

– Мадам Дешан, директор хотел бы вас видеть.

– Как, сейчас?

– Да, мадам.

Камилла, которая еще не успела уйти, насторожилась.

– Я могу ее проводить?

– Боюсь, что нет, мадемуазель.

Шагая вслед за Арнольдом по коридорам, Мари прекрасно знала, что ее ожидает. Скорее всего, Лоика подкараулили в тот момент, когда он выходил из ее каюты, теперь их высадят на берег, и они отправятся по домам. Бороться бесполезно: директор круиза с самого начала доказал, что весьма неприязненно относится к проявлению чувств.

В кабинет, где ей уже пришлось побывать, она вошла с тяжелым чувством.

Директор сидел за столом с карамелькой во рту. Напротив него сидели Лоик в роли жертвы и торжествующая Франческа. Арнольд сделал Мари знак сесть рядом с ними. Она повиновалась.

– Так как сейчас ночь, я сразу же приступлю к главной цели нашей беседы, – перешел в наступление директор. – Правилами, которые вы подписали, предусматривается, что в период круиза всякие любовные связи между пассажирами запрещаются. Вы подтверждаете это?

– Да, – хором ответили Лоик и Мари.

– Когда прозвучал сигнал тревоги, мадам Римини, здесь присутствующая, посоветовала мне включить наблюдение за вашей каютой, мадам Дешан. Что я и сделал. Камеры, установленные в вашем коридоре и передающие изображение на мой экран, раскрыли вашу тайну.

Мари опустила голову. Все пропало.

– Мадам Дешан и месье Ле Геннек, мне кажется, что вы провели большую часть ночи вместе. И я даже рискну предположить, что это было не в первый раз.

– Я подтверждаю это, – сказала Франческа.

– Как вам известно, я очень строго слежу за соблюдением круизного устава. Но что мне претит даже больше, чем его нарушение, так это шантаж и ненависть.

Он положил в рот вторую конфету и долго ее жевал. Арнольд, стоявший в глубине комнаты, переминался с ноги на ногу. Лоик вздохнул.

– Мадам Римини, – продолжил директор, не отрывая глаз от Франчески. – С первых дней круиза вы беззастенчиво пользуетесь вашим статусом автора туристического путеводителя и постоянно угрожаете нам. Я предоставил вам льготные условия путешествия, вы получили право на персональные экскурсии, я уволил официантку снэк-бара, которая с вами не поздоровалась, я чуть было не отстранил от круиза пожилую чету и почти в течение трех месяцев выслушивал ваши жалобы.

Франческа возмущенно вскочила.

– Как только у вас язык повернулся сказать мне все это? Вы же знаете, что я могу сделать так, что от вашей репутации не останется камня на камне!

– Да, вы можете. Но вы этого не сделаете.