День, когда мы были счастливы

– Иди! – отвечает Себастьян, хотя Адди уже слишком далеко, чтобы услышать.

Его макушка то исчезает, то появляется, когда он мчится между загорелыми людьми, которые неспешно прохаживаются по набережной.

Когда Адди прибегает в посольство, он весь потный до самой белой хлопковой майки. Время десять минут шестого. Дверь в здание заперта. Он стучит по дереву, пока ему наконец не открывают.

– Пожалуйста! – умоляет он, тяжело дыша, когда ему говорят, что посольство закрыто. – Мне пришла телеграмма. Это очень важно.

Сотрудник посольства смотрит на часы.

– Извините, сэр, но… – начинает он, но Адди перебивает.

– Пожалуйста, – запинается он. – Я все сделаю.

Обоим очевидно, что Адди не устроит ответ «посольство закрыто». Наконец джентльмен в дверях кивает, ослабляя галстук.

– Хорошо.

Он вздыхает и делает знак следовать за ним.

Они останавливаются у маленького кабинета, рядом с которым висит табличка «М. Сантос».

– Вы Сантос? – спрашивает Адди.

Джентльмен качает головой, и Адди следом за ним заходит в кабинет.

– Я Роберто. Сантос отвечает за входящие телеграммы. Те, что не подшиты в дела, он хранит здесь.

Роберто обходит стол.

– Присаживайтесь, – говорит он, показывая на стул.

Достает из кармана рубашки очки, надевает их и таращится на шестидюймовую стопку свеженаписанных бумаг.

Адди слишком сильно нервничает, чтобы сидеть.

– Я Адди, – говорит он. – Адди Курц.

– Напишите ваше имя. Сначала фамилию.

Роберто облизывает большой палец, подвигает очки к переносице.

Адди пишет свое имя и, прикусив язык, начинает расхаживать туда-сюда. Он сдерживается из последних сил. Наконец Роберто останавливается и достает из стопки лист.

– «Адди Курц», – читает он и поднимает голову. – Это вы?

– Да! Да!

Адди тянется за бумажником.

– Не надо удостоверения, – отмахивается Роберто. – Я вам верю.

Он смотрит на телеграмму и протягивает ее Адди через стол.

– Похоже, она пришла две недели назад, из Красного Креста.

Адди берет лист и готовится. Плохие новости пришли бы из газеты, из списка погибших, но телеграмма… Он говорит себе, что телеграмма не может оказаться плохой новостью. Сжимая тонкую бумагу обеими руками, он подносит ее к самому носу и читает.

«ДОРОГОЙ БРАТ. СЧАСТЛИВЫ НАЙТИ ТЕБЯ СПИСКЕ КРАСНОГО КРЕСТА. Я С БРАТЬЯМИ И СЕСТРАМИ В ИТАЛИИ. ЯКОВ ЖДЕТ ВИЗУ В США. СООБЩИ НОВОСТИ. ЛЮБЛЮ ГЕНЕК»

Адди смакует слова на бумаге. Письма, которые Кэролайн написала в отделения Красного Креста по всему миру. Должно быть, одно из них каким-то образом отыскало его брата. Он мотает головой, моргает и внезапно словно парит отдельно от тела. Откуда-то из-под потолка посольства он смотрит на кабинет, на Роберто, на себя, все еще с телеграммой в руках, на крошечные черные буквы на бумаге. И только звук собственного смеха возвращает его на землю.

– Сэр, окажите мне услугу, – говорит Адди, отдавая телеграмму Роберто. – Прочтите мне? Хочу убедиться, что не сплю.

Роберто читает вслух, и смех Адди замолкает, голова становится легкой. Одной рукой он опирается на стол, а другую подносит ко рту.

– Вы в порядке? – вдруг беспокоится Роберто.

– Они живы, – шепчет Адди сквозь пальцы. Слова проникают в сердце, и он резко выпрямляется, сжимая виски ладонями. – Они живы. Можно… можно мне посмотреть еще раз?

– Она ваша, – говорит Роберто, возвращая телеграмму Адди.

Адди на мгновение прижимает лист к груди и закрывает глаза. Когда он поднимает голову, в уголках глаз блестят слезы и вместе с каплями пота скатываются по щекам.

– Спасибо!

29 марта 1946 года. Группа из 250 немецких полицейских с американским оружием входит в штутгартский лагерь для перемещенных лиц, заявляя, что уполномочены американскими военными обыскать здания. Завязывается потасовка, несколько евреев получают травмы. Убит Шмуэль Данцигер из Радома. Его смерть наряду с нападением широко освещается в американской прессе. Вскоре после этого Соединенные Штаты проводят более либеральную политику по открытию своих дверей еврейским беженцам.

Глава 61 Яков и Белла

Северное море

13 мая 1946 года

Стоя на носу «Морского окуня», Яков поднимает свой «Роллейфлекс» и возится с диафрагмой, глядя через объектив на жену и сына. Постоянный ветер с моря, соленый и холодный, приносит дыхание весны. Белла качает Виктора на руках и улыбается, когда раздается щелчок затвора.

Утром они отплыли из Бремерхафена по реке Везер к Северному морю. К вечеру «Окунь», как его любовно называли, повернет на запад, готовясь пересечь Атлантику.