День, когда мы были счастливы

По мере того, как судно подходит ближе, Адди различает вдоль носа крошечные силуэты пассажиров, но разглядеть отдельных людей невозможно. Он прикрывает глаза от солнца и прищуривается, идя по причалу между остальными встречающими. «Герцог» движется невыносимо медленно. Адди ходит туда-сюда на краю причала. Наконец он больше не может выносить ожидание.

– Ола! – кричит он рыбаку, гребущему мимо в своей шлюпке. Старик поднимает голову. Адди достает из кармана пять крузейро. – Можно позаимствовать вашу лодку?

Сидя на деревянной лавке в шлюпке спиной к «Герцогу», Адди гребет, глядя, как уменьшается белое здание таможни. Он проплывает буй, отмечающий границу зоны, где запрещено создавать волнение, и идущий в сторону берега капитан свистит ему – «Perigoso!»[122] – но Адди только усерднее гребет, время от времени оглядываясь назад, чтобы оценить расстояние.

Когда собравшиеся на причале превращаются в точки на горизонте, Адди складывает весла. Сердце в груди колотится как метроном, отмеряя сто двадцать ударов в минуту. Тяжело дыша, он перекидывает ноги через лавку и поворачивается лицом к «Герцогу». Снова прикрыв глаза от солнца, он медленно встает, широко расставив ноги для устойчивости, и внимательно осматривает нос судна. Что угодно отдал бы, лишь бы мелькнуло знакомое лицо! Безуспешно. Он еще слишком далеко. Адди садится, разворачивается спиной к кораблю и гребет ближе.

Он в тридцати метрах от «Герцога», когда его барабанные перепонки оживают, посылая по телу разряд энергии. Он узнает голос – голос, который больше пяти лет слышал только во снах.

– А-а-а-дди!

Он бросает весла на дно шлюпки и неловко встает, чуть не опрокинувшись, прежде чем восстановить равновесие. И видит ее, машущую над головой платком, совсем как в тот день, когда он оставил ее на железнодорожном вокзале. Мама. И рядом с ней отец поднимает и опускает трость, как будто делая дыры в небе, а рядом с ним его сестра бешено машет одной рукой, держа в другой большой сверток, возможно ребенка. Это так похоже на его младшую сестренку – захотеть удивить его своими новостями. Адди вытягивает шею и смотрит на свою семью, широко раскинув руки над головой: еще чуть-чуть – и он дотронется до них. Он кричит их имена, а они кричат в ответ, и он плачет, и они тоже, даже отец.

Глава 63 Семья Курцей

Рио-де-Жанейро, Бразилия

6 апреля 1947 года

Адди и Кэролайн втиснули в свою гостиную три сдвинутых вместе карточных стола, восемнадцать стульев, два детских кресла и колыбель. Большая часть мебели взята взаймы. Духовка включена большую часть дня, испуская жар, который превращает их маленькую квартиру в подобие сауны, но похоже, что никто этого не замечает, а если и замечает, то им все равно. Квартиру заполняют разговоры, звон фарфора и аромат свежеиспеченной мацы. Семейство добавляет последние штрихи к долгожданной трапезе – первый Песах после войны, который они отмечают вместе. Шесть месяцев назад корабль под названием «Кампана» привез в Рио оставшихся родственников. Не хватает только Якова, Беллы и Виктора. Яков часто пишет. В последнем письме он сообщил, что нашел в Штатах работу фотографом. Обычно он вкладывает в конверт фотографию или две, чаще всего с Виктором, которому через несколько месяцев исполнится два года. На торжественные даты он посылает телеграммы. Одну они получили чуть раньше сегодня.

«ДУМАЕМ О ВАС В ИЛЛИНОЙСЕ. ЛЕХАИМ. Я»

Адди решает, что они позвонят ему от соседей после ужина.

Сол накрывает на стол, напевая под нос, разглаживает скатерть, сшитую Нехумой из небольшого отреза кружева, который они привезли из Неаполя. Он кладет Агаду рядом со своим местом во главе стола, а рядом с остальными – книги молитв, которые они сумели собрать.

На кухне Нехума с Милой наполняют миски соленой водой, чистят яйца и каждые несколько минут заглядывают в духовку, чтобы не пересушить мацу. Мила зачерпывает деревянной ложкой суп из кастрюли и, подув на прозрачный бульон, протягивает матери на пробу.

– Чего не хватает?

Нехума вытирает руки о передник и направляет ложку ко рту. Она улыбается.

– Только того, что я съела!

Мила смеется. Она много лет не слышала от мамы эту присказку.

За столом Генек разливает вино, время от времени поглядывая на Юзефа, который недавно отметил свой шестой день рождения и сейчас играет со старшей кузиной Фелицией, которой в ноябре будет девять лет. Они сидят на полу у окна, поглощенные игрой в микадо, и спорят на португальском, задел или нет Юзеф голубую палочку мизинцем в свой последний ход.

– Задел, я видела, как она сдвинулась! – сердится Фелиция.

– Нет, – настаивает Юзеф.

Адам тоже сидит на полу, рядом со своим годовалым сыном Рикардо, который, кажется, вполне доволен наблюдением за своей десятимесячной кузиной Кэтлин, которая ползает кругами вокруг него.

– Она будет бегать раньше, чем ты научишься стоять, – дразнит Адам, сжимая пухленькое бедро Рикардо.