День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Ибо слово о кресте для погибающих есть безумие, для нас же, спасаемых, есть сила Божия… Иудеи требуют знамений, и эллины ищут мудрости, мы же проповедуем Мессию распятого, для иудеев соблазн, а для язычников безумие, для самих же призванных, как иудеев, так и эллинов, Мессия есть Божия сила и Божия премудрость, потому что безумие Божие мудрее людей, и немощь Божия сильнее людей (1:18, 22–25).

Именно это есть основа той победы креста над силами этого мира, о которой идет речь в следующей главе, без чего эта победа осталась бы загадочным и необъяснимым событием:

А о мудрости мы говорим между совершенными, не о мудрости века сего и властителей века сего, – тех властителей, с которыми уже покончено. Но мы говорим о премудрости Божией в тайне, премудрости сокровенной, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей.

Никто из властителей века сего той премудрости не познал: ибо, если бы познали, то не распяли бы Господа славы (2:6–8).

За этими словами стоит такая идея, хотя Павел ее и не раскрывает: распятие Иисуса из Назарета каким-то образом лишило силы «властителей» мира. Это, вероятно, перекликается со второй частью Послания к Галатам 1:4 («чтобы избавить нас от настоящего лукавого века») и, несомненно, предвосхищает переполненную смыслом фразу в Послании к Колоссянам 2:15 («Бог, обезоружив начала и власти, выставил их напоказ, восторжествовав над ними [в Иисусе]»). Важно отметить одну особенность всех этих кратких формулировок: Павел уверен, что его адресаты об этом уже знают, эти утверждения уже выкристаллизовались в более ранней традиции и, вероятно, он или его соработники раскрывали их смысл перед новообращенными.

В частности, можно уверенно сказать, что Павлу не нужно было подыскивать в памяти подходящие места из Библии, которую он читал всю жизнь, или искать в своем уме, погруженном в тогдашнюю культуру, подходящие образы, метафоры или модели, которыми можно было бы время от времени пользоваться. Несомненно, ему был знаком нееврейский смысл смерти «за» других или «за» что-то; несомненно и то, что он осознавал, сколь опасно говорить такие вещи, которые в восприятии слушателя могут породить образ далекого, капризного или злобного бога, жаждущего крови, хотящего кого-то убить и выбравшего в конечном итоге невинную жертву. Это не мешало ему повторять, что «Мессия умер за грехи наши» и что это произошло «по Писаниям», и поскольку мы уже достаточно много говорили о значении этих слов и о том, что из них следует, тут мы не будем этого делать. Но для Павла это было крайне важно.