День, когда пала ночь

– Папа, – она утерла глаза, – почему ты не приехал летом?

– В Хроте были дела, требовавшие внимания. Зато теперь я здесь. – Король Бардольт заглянул ей в лицо. – Тот углекоп мертв. Он тебе ничего больше не сделает, Глориан.

– Но наверняка есть и другие, кто нас ненавидит, – с запинкой выговорила принцесса. – Я умею драться, ты сам позаботился научить меня, но, папа, я от страха даже шевельнуться не могла.

– И со мной так было. Все живое спасается, замирая. Вспомни, как неподвижен учуявший опасность олень. Стыдиться тут нечего, Глориан, но с этим можно справиться.

– А если кто-нибудь доберется до меня раньше, чем я справлюсь?

– Тогда его остановит королевская стража. Рыцарь Брамель получил награду за храбрость.

– Хорошо. – Она приткнулась макушкой ему под подбородок. – А с тобой это в первый раз на войне было?

– Нет. В Брингарде, – тихо ответил он. – Мне тогда было четырнадцать. Кое-кто из нашего селения пришел за твоей тетей.

Король пригладил дочери волосы.

– Я и тогда уже был высоким и сильным, но он оказался сильнее. Он свалил нас обоих на пол. Мать как раз вовремя вернулась с охоты и застрелила его.

Он впервые рассказывал ей эту ужасную историю.

– Мы потому и бежали в Аскрдал, – пояснил Бардольт. – Скири Широкий Шаг дала нам приют. Она была доброй.

Глориан пожалела, что так мало знает его семью. Хротцы, хоть и пользовались их ремеслом, побаивались когда-то резчиков по кости, воображая, что те повсюду несут с собой смерть. Им пришлось еще хуже, когда сестра отца родилась с белой прядью на голове. В те жестокие времена в этом видели доказательство, что девочка проклята ледяными духами.

– Как и тебя, меня спасла мать, – сказала Глориан. – Она оттолкнула того человека.

– Слыхал. Говорил же я тебе: она воин!

Глориан кивнула:

– В тот день… мать была очень ласкова, а теперь говорит со мной еще холоднее прежнего. С ней никогда не поболтаешь и не посмеешься, как с тобой, папа. – Глаза у нее снова наполнились слезами. – Она меня стыдится?

– Нет, никогда, – тихо и решительно ответил он. – Ни она, ни я никогда не будем стыдиться тебя, Глориан.

– Почему же тогда она не любит меня, как ты?

– Любит. Не меньше моего. Но бывают люди горячие, а бывают холодные. Королева Сабран из вторых, а я из первых. Оттого-то наш брак так прочен.

Глориан опустила взгляд на свои ладони.

– Ты с тех пор выходила из дворца? – спросил король Бардольт. Она покачала головой. – Не позволяй страху тобой распоряжаться. Если бы я прятался всякий раз, когда кто-то пытался мне навредить, мне бы пришлось замуровать себя в доме.

– Я не прячусь, – храбрясь, ответила Глориан. – Можно нам покататься вместе в Королевском лесу?

– Конечно.

– Ты надолго приехал?

– До свадьбы благородного Магнауста с принцессой Идрегой. Мы с твоей матерью выедем из Верстата. – Он поцеловал ее в макушку. – Мне надо побеседовать с Советом Добродетелей. Ступай в святилище, помолись рыцарю Доблести. Пусть твой покровитель придаст тебе твердости.

– Да, папа.

Она встала, но он удержал ее за руку.

– Я бы сам убил того человека, как убил Вертинга Кровавый Клинок, – тихо сказал он. – Если в Инисе остались его сторонники, они умрут так же, как тот несчастный. Клянусь тебе, дочь.

Глориан ему поверила. Он никогда не нарушал клятвы.

За дверью ее ждала Хелисента, чтобы проводить до охранявшихся покоев.

– Хелли, – заговорила Глориан, когда они свернули по коридору, – ты еще помнишь, как найти ту потайную комнату с глазком?

– Ты же не собираешься подглядывать?!

– Я хочу знать, почему отец пропустил летний приезд в Инис. Он сказал, в Хроте были неотложные дела, – по-моему, это свидетельствует о чем-то очень важном.

– Почему бы не спросить мастера Гленна? – чопорно возразила Хелисента. – Джулс говорит, вы возобновили знакомство.

– Если две короткие беседы называть знакомством, – усмехнулась Глориан. – А что это, Хелли, ты говоришь о нем с таким видом, будто кислую сливу надкусила?

Хелисента остановилась, чтобы окинуть ее хмурым взглядом:

– Глориан… тебе же рассказывали про Вулфа?

– Что про Вулфа?

Пока они так стояли, дверь распахнулась. Хелисента оттеснила Глориан за портьеру, и они, затаив дыхание, пропустили короля Бардольта, спешившего куда-то с двумя дружинниками. На ходу те переговаривались на хротском.

– Идем дальше, Хелли, – сказала Глориан, когда все прошли. – Так что там о Вулфе?

Хелисента выглянула в окно.

– Мне отец рассказывал, – сказала она. – Сколько-то лет назад на северной опушке Дебрей нашли мальчика. Говорят, на том ребенке была колдовская метка.

– Колдовство! – Глориан сдержала смешок. – Хелли, я знаю, какие сказки ходят на севере. Иногда они мне даже нравятся, но…

– Одна говорит о женщине с древней Иниски, которая живет в глубине Дебрей и мучает тех, кто отрекается от Святого, – прошептала Хелисента. – Она – не сказка, Глориан. Я уверена.

– Кто?

– Инисская ведьма. Лесная хозяйка. Та, кто уродует деревья. – Голос у нее дрогнул. – Вулф вышел из Дебрей. Барон Гленн в ту ночь принял его к себе и дал ему имя.