День, когда пала ночь

При виде Львиного сада она чуть не споткнулась. Лукири заморгала, вися у нее на груди. Здание из багрового песчаника высилось на добрую сотню локтей – торчало среди низких карментских домиков, как обломок кости, и сплошь было покрыто изображениями животных. Видно, кроме кровавых обычаев Гултаги, здесь решили перенять и тамошнюю резьбу по камню. Канта провела Тунуву подальше от входа, где зрителей пропускали по входным биркам.

– Там нам не пройти. Бирки все пересчитаны.

Они обогнули наружную стену и по ступенькам вошли в глубокую нишу. Тунува, осветив путь, увидела тяжелые двери. Зайдя в тоннель поглубже, она сменила цвет огня на красный и взяла висячий замок в ладонь – железо стекло на пол между целехонькими пальцами.

Тунува толкнула дверь, за которой протянулось помещение, напоминавшее положенный набок бочонок. Дневной свет проникал сюда через решетки в потолке, а по сторонам стояли клетки со зверями. Слон с грустными, изъеденными мошкарой глазами. Пустынный лев. Грязная белая медведица, страшно исхудавшая и с медвежонком.

В конце нашлось несколько пустых незапертых клеток. В одной Тунува подобрала с полу пучок бурой шерсти:

– Лалхар.

– Должно быть, бои уже начались, – сказала Канта. Словно подтверждая ее слова, сверху донеслись ликующие вопли. – Надо спешить.

– Ты не боец. Останься здесь с Лукири.

Канта кивнула. Тунува передала ей ребенка вместе с шалью и побежала наверх, в полуденный зной.

Под огромным навесом поднимались ряды каменных скамей на много тысяч зрителей. На песке арены била хвостом Лалхар. Мех ее свалялся от крови из нескольких рваных ран, на ляжках остались следы укусов.

Ее с трех сторон окружали тощие дикие коты. Четвертый лежал мертвым, а выжившие были изранены, но наступали, как будто не замечая, насколько больше и крепче Лалхар. Рядом с ихневмоном стояла с занесенным для удара копьем знакомая юная женщина.

Обостренный слух Тунувы уловил скучливый голос, неправильно выговаривавший лазийские слова.

– Пора сдаваться, укротительница. Ты молодец, только против моих кошек долго не продержишься.

Теперь она увидела его. Болезненно-бледный бородач сидел на балконе. На одном плече красный плащ, немного темнее его огненных волос, блестящий золотой венчик в виде кусающей свой хвост змеи… Слуга держал над ним переносной балдахин.

Сию вздрогнула.

– Без своего ихневмона я не уйду. – Голос у нее срывался. – Отпусти нас, или следующим я убью тебя.

– Это мой ихневмон. Я за него золотом заплатил, – шелковым голосом возразил Хозяин Зверей. – Ты вернешь мне эти деньги?

Прежде чем ответить, Сию прокрутила вокруг себя копье и с вызовом нацелила острие на него. Тунува, несмотря на страх и злость на беглянку, прониклась за нее гордостью.

Гордость угасла, когда один из котов бросился в атаку. Тунува привычным движением наложила стрелу, натянула и спустила тетиву, и зверь, взревев от боли и ярости, забился на земле.

Сию обернулась как ужаленная. По ее груди тянулись следы когтей, из них сочилась кровь, одно плечо было изорвано.

– Тува? – крикнула она.

В рядах возбужденно загалдели. Тунува выбежала вперед, щелчком развернула на полную длину свое складное копье и с силой метнула. Наконечник проткнул ляжку второму коту – довольно, чтобы оставить хромым, но не убить. Она выдернула копье и перекатилась, в последний момент увернувшись от удара малорослой самки.

Смрадное дыхание ударило ей в лицо. Кошка дотянулась через древко копья и обхватила за плечи мощными лапами, глубоко вонзив зубы в предплечье. Кровь забрызгала ей усы. Еще вчера Тунува восхитилась бы таким упорством.

Сегодня упорство было не ко времени. Она пригнулась, перебросила зверя через себя. Сию в это время отбивалась от кота. Зрители кричали и рукоплескали. Дикий кот испустил оглушительный рык.

– Мир, моя королева, – тихо казала Тунува. – Будем друзьями.

Кошка оскалила на нее длинные желтые клыки. Ее морили голодом, изранили, затравили. Тунува, встретив янтарный взгляд обведенных белыми кругами глаз, поняла, что надо ждать новой атаки.

Зверь припал к самой земле, вздыбил шерсть, утробно зарычал. Едва кошка занесла тяжелую лапу, Тунува ударом копья отбросила ее.

– Довольно, – резко обратилась она к Хозяину Зверей. – Этого ихневмона твои охотники украли.

– Я не позволю клеветать на меня, воительница. Я честно купил зверя. Люди собрались посмотреть на бой. – Он забарабанил по подлокотнику длинными пальцами. – Если ни она, ни ты не возместите мне трат на этого редкостного зверя, я…

– Я заплачу.

Тунува обернулась. По крови и пыли шла Канта, юбка стелилась за ней веером. Забытая на миг Сию придвинулась ближе к Тунуве.

Хозяин Зверей вздернул проколотую серьгой бровь. Он, должно быть, принял Канту в ее желтых, отмытых песком шелках и драгоценностях за знатную горожанку.

– Кто же ты такая?

– Та, кто может дать тебе, чего просишь, – ответила Канта. Дикие коты шарахнулись от нее. – Только, подозреваю, тебе не золото нужно, Хозяин Зверей. Ты надеешься месяцами извлекать из этого священного животного прибыль и славу, а потом заполучить кости.