День, когда ты придешь

с обоих торцов, имели солидную толщину. Ровным счетом ничего подозрительного.

И тем не менее…

Никто другой не смог бы этого заметить. Это устройство несло четкое отражение

сознания и воли его создателя. Перед его внутренним взором встало лицо юноши. Да, его

звали Банни Мораута. По губам Леонарда скользнула кривая усмешка.

75

– Хорошо. Избавьтесь от него.

– Так точно, – ответил Калинин и отдал приказ.

Всего через несколько минут реактор захваченного бронеробота был удален из

своего гнезда, оставив развороченную грудную клетку, конечности отрезаны автогеном.

Теперь он напоминал брошенный и выпотрошенный автомобиль – без колес, дверей и

мотора. Стеклянный цилиндр, брошенный на землю, был демонстративно разбит

кувалдой, и загадочная жидкость пролилась, растекаясь по пыльной земле ртутными

кляксами, пока ее не смыли струей из шланга. Хрупкие осколки сердца бронеробота

собрали совками и лопатами и выбросили на помойку.

Пока шла эта разрушительная работа, Калинин поднял взгляд к окну,

расположенному на третьем этаже главного особняка.

Он так и думал – она была там.

За занавеской мелькнуло бледное лицо той самой девушки – Чидори Канаме. Она,

не отрываясь, смотрела, как амальгамовцы бодро и деловито крушат ценный трофей. Под

командованием майора Андрея Сергеевича Калинина.

Почувствовав его взгляд, он отпрянула и скрылась в полумраке прохладной

комнаты.

На юго-западе, над бесконечной гладью Тихого океана, громоздились высокие

горы темных облаков. Докатился еще далекий, едва слышный раскат грома.

«Идет гроза».

Калинин неожиданно почувствовал странную тоску. Да, близится гроза. И,

кажется, битва тоже разразится совсем скоро.

Вихревые воздушные потоки яростно трясли и рвали плоскости и фюзеляж

летящего вместе с грозой транспортного самолета.

Вверх-вниз, так, что ноги отрываются от пола кабины, а голова едва не бьется о

потолок. Безжалостные рывки вправо и влево, вытрясающие полуобморочное сознание.

Болтанка продолжалась уже несколько часов. Он много раз летал в плохую погоду,

но теперь был как никогда близок к тому, чтобы расстаться с ужином. Члены экипажа

тоже были далеко не новичками, но и их скрутила подступающая тошнота, судя по

голосам, доносящимся по бортовой переговорной сети. Бортмеханик, работавший в

грузовом трюме, превозмогая позывы к рвоте, прокричал в микрофон головной

радиогарнитуры:

– Одна минута!

До точки десантирования оставалось совсем немного.

Соске, зажатый в тесном кокпите, попрочнее ухватился за рукояти контроллеров,

проводя последнюю проверку. Механизмы парашютной системы – норма. Система

управления огнем – норма. Система связи – норма. Навигационная система – норма.

Система управления движением – норма. Все в полном порядке.

Я иду.

Широкая рампа в конце грузового трюма начала медленно открываться и внутри

загуляли бешеные ледяные вихри. Закрепленный на парашютной тележке М6А3 «Дарк

Бушнелл» запустил свою газовую турбину и приготовился к прыжку и бою.

Глубоко вдохнув, Соске проговорил в интерком:

– Говорит Урц-7. Выполняю десантирование в указанных координатах. Урц-7 – это

мой старый позывной. Благодарю за помощь. Я готов.

– Понял тебя, Урц-7. Удачной охоты! – ответил командир транспортного самолета.

– Пошел!

Замок на рельсовой тележке расцепился и, рассыпая яркие искры, М6 Соске

стремительно выпрыгнул из трюма и ушел в свободное падение в бездонное ночное небо.

76

77

Глава четвертая: Штормовая ночь

Бронеробот, которым управлял Соске – М6А3 «Дарк Бушнелл» – падал, раскинув

манипуляторы и оседлав свирепые грозовые вихри, в темных небесах южной Мексики.

Яростная турбуленция заставляла корпус и сочленения машины, зависшей в

свободном падении в непроглядных облаках, стонать и скрипеть. Зажатого в кокпите

пилота трясло и трепало, так что иногда Соске казалось, что вот-вот отвалится голова –

просто не выдержат шейные позвонки. Выведенное в угол экрана табло цифрового

альтиметра сыпало быстро сменяющиеся цифры, а соседние указатели тангажа и крена

вертелись, ни на секунду не останавливаясь. Формуляр системы ECS показывал полную

готовность, но радиоэлектронное оборудование пока еще не было включено. Конечно,

М6А3 не имел голографической маскировки, но достаточно продвинутая электроника

позволяла скрывать его присутствие в радиолокационном диапазоне. Впрочем, в условиях

такого шторма от нее все равно не было бы никакой пользы.

На альтиметре выскочила цифра – 10000.

Тормозной парашют. Вышел штатно.

Падение бронеробота слегка замедлилось.

Основной парашют. Раскрылся.

Над головой «Бушнелла» возник громадный зонтик купола. Но не успел он

расправиться, как бешеный штормовой порыв смял и погасил его, спутав стропы и

заставив десятитонный груз запрыгать, словно игрушка на резинке.

Пять тысяч. Если так пойдет – он разобьется.

Бронеробот камнем падал вниз, волоча за собой трепещущий на запутанных

стропах комок парашютного шелка. Соске попытался расправить его рывками в стороны,

смещая центр тяжести. Безуспешно. Ничего не оставалось, как отстрелить парашют.