День конституции

Она отрицательно покачала головой.

– Только сказал, что мне этого лучше не знать.

– Вчера?

– В понедельник, в четыре часа.

– Письмо отправлено во вторник, – сказал Алексей. – Вы не успели?

– Я не смогла. Вечером, после пяти, нас на собрание загнали. Отправила с утра, – пояснила Татьяна.

– Собрание?

– Директор и товарищи из районо объясняли, почему нельзя ходить на митинг. Ну, который на День конституции будет. Дескать, американцы его оплачивают и всё такое.

«Бывают странные сближенья», – пронеслось в голове у Алексея.

– А вы кем работаете, кстати? – спросил он.

– Учитель начальных классов. Преподаю физкультуру, – ответила она.

Алексею вдруг стало неловко оттого, что он принял ее за жалобщицу.

– Я вас продержал как чиновник у парадного подъезда, уж не взыщите, – произнес он. – Под дождь не попали?

– У меня зонт есть, и я пока по магазинам прошлась, – сказала Татьяна. – Это вы меня извините, от дел оторвала. Мне бежать пора, а то опоздаю. Меня подруга подменила, еле уговорила ее.

– Давайте подвезу, моя машина рядом, – предложил Гончаров.

Почти всю дорогу до школы у метро «Тушино» они молчали. Наконец, Алексей не выдержал.

– Если спрошу об очень личном, ответите?

Она внимательно посмотрела на него.

– Отвечу.

– Почему вы расстались?

– Потому что всё надоело, – невесело усмехнулась Татьяна. – Я, конечно, надеялась, что он бросит ее. Они ведь были, по сути, чужими людьми. И он обещал. Только просил подождать, пока сын подрастет.

– До восемнадцати?

– Да. Потом я поняла, что он не уйдет никогда.

От этой банальной, в общем-то, истории Алексею сделалось печально, почти как на поминках. Глядя на дорогу и сочувствуя то ли Денису, то ли Татьяне с Ириной, то ли им троим, вместе взятым, он пропустил следующую фразу.

– Что-что?

– Вы точно не знаете, что произошло? – повторила бывшая любовница Дениса.

– Я в полном тумане, – почти искренне сказал Алексей. – Из письма тоже ничего не ясно.

Алексей высадил Татьяну перед школой без пятнадцати четыре. Не прошло и часа, как содержание их разговора, имевшего место во время поездки, вплоть до последнего слова стало известно полковнику Второго главного управления КГБ Булатову. В машину Гончарова еще ночью, пока она стояла у подъезда, был вмонтирован «жучок». Прочитав донесение, Булатов, который непосредственно руководил операцией, положил его в папку и поспешил в кабинет генерал-полковника Сергеева.

– Мы начали проверять Трофимову сразу, как только «Ботаник» получил письмо на почте, – сказал он, когда первый зам председателя комитета прочел текст. – Только что соседка по подъезду опознала Беляева по фото. Он действительно часто бывал там. Приходил к Трофимовой, даже выгуливал ее собаку.

– «Ботаник»? Кто у вас псевдонимы дает? – поинтересовался генерал.

– Служба наблюдения. Гончаров живет недалеко от Ботанического сада, вот и не стали мудрствовать.

– Ваша оценка ситуации, товарищ полковник?

– Полагаю, Трофимову используют как простого курьера. Личный мотив налицо.

– Беляев использует?

– Или кто-то, кто использует самого Беляева.

Генерал ослабил узел галстука на шее.

– Предложения?

– Я бы всё-таки плотно поработал с Трофимовой. Мы не знаем, о чем она говорила с Гончаровым, когда находилась в здании «Правды». «Наружка» зафиксировала их уже после выхода на улицу.

– А что делаем с Гончаровым? – спросил Сергеев.

– Пока только наблюдаем. Если кто-то ищет контакта с ним, мы можем размотать всю эту цепочку.

– Одобряю, – кивнул первый заместитель.

Дела, от которых Татьяна Трофимова отрывала Алексея, окончательно застопорились. Он сидел за компьютером и невидящим взглядом смотрел на дисплей. Боевитую заметку о том, как коммунисты Люблинского района дают отпор вылазкам так называемых лидеров оппозиции из местного райсовета, доделать никак не получалось. Алексей снова перечитал абзац про частного юрисконсульта Навального, который сумел пролезть в депутаты и раздает невыполнимые обещания населению. Выходило вяленько, в духе не самых лучших публикаций «Крокодила» семидесятых годов. Чем-то напоминало материалы рубрик «Под углом в сорок градусов» и «Вилы в бок».

От телефонной трели он даже вздрогнул. Теперь это был городской номер.

– Привет лучшему партийному публицисту! – прозвучал голос Олега Большакова, его земляка и референта секретаря ЦК по идеологии.

– Смеетесь с высоты своего положения, – горько вымолвил Алексей.

– Ценим! Ценим и любим, – заверил его земляк. – И вообще, давненько мы с тобой не заседали в узком кругу. А?

– Есть предложение?

– Через десять минут у тебя завершается законный рабочий день. Еще через пять минут возле подъезда будет ожидать персональное авто. Доставит к месту назначения, – сообщил Олег.

Алексей хотел было сказать про недописанную заметку, но тут же решил явиться завтра пораньше и закрыть эту тему. Отвергать такие предложения было нельзя. Неумно и недальновидно.