День летнего солнцестояния

Выручил безотказный наган, всегда лежащий, как говорится, под рукой. Сухо щёлкает выстрел... другой, третий. Подстрелил всех троих один немец, получив пулю в левую сторону груди, падает буквально в метрах пяти от бруствера. Другой, выпустив винтовку из рук, хватается за горло, успевает сделать несколько шагов и, брызгая кровью, замертво валится на дно окопа. Третий, получив свою пулю в живот, со стоном падает на край окопа и, прижав руки к ране, продолжает вяло шевелиться. Четвёртый выстрел делаю подранку прямо в голову. Готов!

Длинная очередь из ожившего "максима" ставит точку на этой атаке. Бойцы под командой Сороковина тоже отбились. Наступает тишина. Мы проверяем своё оружие, приходим в себя и готовимся немного передохнуть...

Хватаюсь руками за воротник форменной куртки убитого, втягиваю тело в окоп, затем осторожно высовываюсь и подтягиваю за ружейный ремень винтовку, лежащую в метре от бруствера. Поглядеть на немцев к моей ячейке подтягиваются несколько парней вместе с соседом - Серёгой, и теперь они во все глаза рассматривают убитых.

Лихо! Я видел, как ты их приземлил, восхищается Калмыков, бодая носком сапога мёртвое тело одного из убитых. Красава!

Не я, а мы... все вместе! отвечаю и смахиваю рукавом грязной от копоти рубахи капли пота со лба, потом, обращаюсь к товарищу и вношу предложение: Как на счёт того, чтобы залезть к ним в карманы, изъять документы, гранаты, патроны и найти какую никакую жрачку? Лично меня, жрачка беспокоит больше всего остального...

Интересно глянуть, как у них всё устроено. Это я про ихнюю обмундировку, объясняет свой интерес стоящий рядом боец. Любопытно.

Если ты непротив, винтовку и ремень, подсумки и флягу, я заберу себе, спрашивает сержант, понимая, что вода, гранаты и оружие с патронами никогда лишними не бывают, затем произносит: На их документы мне плевать, а жрать пока что-то не сильно хочется.

На войне как на войне. Забирай, произношу избитую фразу и разрешаю ему забрать себе часть трофеев. Их "винтарь" будет малость половчее, чем наша "трёха", но сложного ничего нет. Нет времени объяснять, но у обеих принцип работы одинаков. Верь мне на слово!

Так, товарищи бойцы, нечего здесь глазами зыркать... Шааагоммм арш по своим ячейкам и всем наблюдать! Калмыков отдаёт распоряжение и отправляет подчинённых.

Нууу, товарищ сержант... тянет один из пограничников, желая задержаться, но видя строгий взгляд Калмыкова, замолкает и уходит вслед за товарищем на своё место.

Шагай, шагай, любопытный ты наш, слова сержанта тихо летят вслед уходящего...

Начинаем детально шмонать убитых. Солдатские книжки, овальные смертные жетоны, пара часов, одинаковых словно близнецы, затёртые письма и фотографии складываем вместе. С обоих убитых снимаем ремни с подсумками и гранаты с удобными длинными ручками из дерева.

Ты, глянь, как всё устроено, удивляется сержант, ворочая мёртвое тело и освобождая поясной ремень от крючков кителя. С такой поддержкой на ремень много чего можно нагрузить. Крюки удержат...

Из сухарной сумки извлекаю жестяную банку каких-то консервов, кусано-еденую шоколадку в фольге и несколько кусков хлеба. Слышу, как внутри фляжки булькает вода.

У меня есть вода, в торбе консервы и хлеб, выкладываю сумку и флягу отдельно, поворачиваю голову в сторону Сергея, который копошится возле второго убитого, выкладывая рядом так же несколько кусков хлеба, шоколад и пачку сигарет в зелёной упаковке с надписью "memfis".

Из еды не густо, зато куревом разжился, радуется Калмыков, убирая сигареты в карман брюк, потом говорит ещё: Всё-таки стрёмно по чужим карманам шарить... Мародёрством попахивает... Мне как то совестно.

Думаешь, мне это очень нравится? отвечаю, пытаясь развеять сомнения парня. Сергей, ты спустись с небес. Это война! А на войне обо всём надо думать наперёд. Повара наши, если уцелеют, видимо, освободятся только к вечеру и стряпать начнут... опять же, если получится, то не скоро... От кухни и продуктов... сам видишь, что осталось... а суп из топора будет самое то... Зимой на перешейке, когда в окружение попали, тоже остались без харчей. Мы тогда больше недели голодали...

А ты, думаешь, что Армия до вечера к нам не подойдёт? не даёт мне договорить сержант.

Пока всё складывается так, что нет, произношу в ответ. Если бы смогли, то наши полковые гаубицы, этим, теперь уже я, пинаю ногой труп штурмовика, и тем, что из-за Буга... Одним словом, всем... уже заткнули бы ебальники... потом поясняю: Я ведь точно знаю, сколько нужно затратить времени на полноценное развёртывание гаубичного атрполка... В 09-00 утра был крайний срок! Значит, что-то пошло не так...

Очень похоже на правду сомневается парень.

Сам слышишь, что с нашей стороны орудия не гремят. Я, зря, что ли, целую неделю лазил по окрестностям и выбирал позиции для артполка? поясняю: Правее, оборонялись наши, из стрелкового батальона, те, что с мая строили укрепления рядом с деревней и далее. Сейчас уже тихо - они или все погибли, или отошли.