День мудрых людей

– Ну, как причём? Жизнь, она сам знаешь какая штука. Сейчас вот всё хорошо, и кажется, что так оно всегда и будет, а через секунду уже всё наоборот.

– Ты о чём?

– Ну, как о чём? О тех же деньгах. Вдруг не сегодня-завтра понадобятся? Что делать-то будешь?

– Помирать мне скоро, Вова, вот что я тебе скажу, и от этого никуда не деться.

– Чего это ты себя раньше времени хоронишь? Ещё лет двадцать проживёшь!

– А какая разница сколько? Это в молодости жизнь кажется нескончаемо резиновой, а мы-то с тобой знаем, что один день и двадцать лет – это почти одно и то же. Так что наливай и не выдумывай!

Спорить с другом Михалыч не стал. Налили и выпили.

– Я тебе вот ещё в чём признаться хотел, – сказал Иваныч, покончив с закуской, и задумался.

– В чём? – нетерпеливо спросил Михалыч.

– Креститься надумал, – серьёзно ответил Иваныч.

– Ты? – не поверил заслуженный строитель.

– Я, – кивнув, подтвердил друг.

– С каких ядовитых борщей тебе такое в голову пришло, Федя? Всю жизнь в атеистах, а на старости лет креститься надумал? Во даёшь!

– Ты, Вова, не смейся, а послушай лучше, что я тебе скажу, – наклонившись над столом, произнёс Иваныч.

– Да не смеюсь я вовсе! Чего тут смешного?

– Ну, и молодец, что не смеёшься! Так вот. Думал я, что такое душа, и ничего мне в голову, кроме того, что она тоже из каких-то атомов состоит не приходит. Не из таких, как, допустим, железо, но всё равно из атомов. Может их и по-другому надо как-то называть, но суть не в этом.

– А в чём?

– Суть в том, что однородные атомы собираются в каком-то одном определённом месте.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, месторождения того же железа, или нефти, или там чего-то ещё. Понимаешь?

– Ну, и что?

– Ну, как что? Я думаю, что и души также где-то в одном месте собираются.

– Не понял!

– Ну, что здесь непонятного? В одном месте, допустим, добрые, в другом – злые, в третьем – хитрые. Не знаю, так это или нет, но я хочу креститься, чтобы не рисковать. После смерти-то как исправишь? Помрёшь, и попёр незнамо куда, а это обидней всего.

– Что обидней, Федя?

– Когда знал, что надо сделать, и возможность была, и не мешал тебе никто, а ты не сделал.

– Это – да! А зачем тебе это?

– Ну, как же зачем, Вова? Ты что ж не помнишь, что Юлечка и крещённая была, и в церковь каждое воскресенье ходила?

– Чего ж не помню? Помню. Одно понять не могу.

– Что?

– Тебе-то креститься зачем?

– Да что ж ты за дундук такой? Я же тебе про нефть, про железо рассказывал. Рассказывал или нет? – стал сердиться Иваныч

– Рассказывал. Ну, и что? – невозмутимо отреагировал Михалыч, плотоядно поглядывая на селёдку.

– Ну, как что? Я хочу креститься и оказаться в том же месте, что и Юля, Вова. Куда я без неё? Пять лет уже не видел. Истосковался я, Вова, мочи нет!

– Дак крестись! Кто ж тебе мешает?

– Боюсь.

– Чего?

– Боюсь откажут.

– Почему?

– Помнишь, как в партию принимали? И автобиографию им расскажи, и рекомендации принеси, и программу партии – чтоб назубок. Если что не так – пинка под зад, и ступай себе с миром. А вдруг и здесь тоже самое?

– Ну, насчёт автобиографии и программы партии я тебе не помощник, а вот рекомендацию… . Это я могу.

– Да кто ж тебя слушать будет?

– А чем я хуже других?

– Хуже-то не хуже, но ты же не крещённый!

– А причём здесь это?

– Ну, как же причём? Ты когда-нибудь слышал, чтобы беспартийные кому-нибудь давали рекомендации для вступления в партию?

– Думаешь и в церкви так?

– Не знаю, потому и переживаю.

– Дак, узнай и не мучайся.

– И то правда. Завтра и схожу.

– Что за спешка?

– Ты, Вова, знаешь, когда помрёшь?

– Откуда?

– Вот тебе и ответ. И я не знаю, поэтому завтра и пойду.

– И то верно. Чего тянуть? – согласился Михалыч и потянулся к бутылке – не давала покоя аппетитная селёдка.

После застолья обычно гуляли. Иногда час, а иногда и поболее. Алкоголь заметно выветривался, и домой друзья возвращались почти трезвыми. Иваныч никогда не позволял другу наводить порядок после пиршества, поэтому, проводив Михалыча, занялся уборкой. Через час кухня блестела. Оглядев напоследок плоды своего труда, пошёл в душ, и привычным омовением закончил сегодняшний день. Немного обсохнув, постелил постель и устало прилёг. Прилёг, накрылся одеялом и закрыл глаза. Пытался заснуть, но почему-то не мог, застряв в промежуточном состоянии между сном и реальностью. Хаотичным калейдоскопом мелькали какие-то воспоминания, пока их место не заняло лицо жены. Лучившиеся радостью глаза окончательно успокоили. Обычные в таком состоянии «почему» попрятались невесть куда, и он заснул. И не было ему разницы – мудрый он или нет. Какой есть, такой и есть! Юлечка, по крайне мере, и такого любила. А что ещё нужно?