День мудрых людей

– Ну, ты даёшь! Кто же шпагу в спальню берёт? В спальню, Вова, совсем с другим оружием заходят. Иль забыл уже? – захохотал Иваныч, чем неожиданно смутил друга.

Во время застолья такие «высокоинтеллектуальные» беседы, конечно же, случались, но довольно редко. В основном же их разговоры делились на несколько определённых нескончаемых тем: о семье, о власти, о себе и о женщинах. Последняя тема касалась исключительно Иваныча. Михалыч, не добившись успеха на ниве правильного питания, переключился на назойливое сводничество, которое можно коротко охарактеризовать несколькими фразами: «Жениться бы тебе, Федя! Чего бобылём-то жить?». Федя на эти дружеские призывы отвечал ещё более кратко: «Шёл бы ты в …европу со своей женитьбой!».

Темы задушевных бесед заранее не обговаривали. Не было такого, что мол, сегодня после первых двух поговорим о политике, а потом уж как сложится. Тема рождалась сама по себе. О чём случайно заходил разговор, то и обсуждали, но в последнее время Иваныч старался о семьи не говорить. Почему? Как-то Михалыч, рассказывая о внуках, грустно признался:

– Даже и не заметил, Федя, как лишним человеком в семье стал.

– Чего это вдруг? – взбудоражился Иваныч.

– С сыном и снохой-то всё понятно – работа, да дел разных полон рот. Не до нас им. Привык уже. А вот с внуками – совсем не ожидал, что так будет, – грустно признался Михалыч. – Хорошо, что живёшь отдельно от детей. И нам бы так, да с деньгами сейчас не очень. А всё Надя! Всё её «яйца в разных корзинах»! Ну, и где теперь эти яйца? Загорают теперь на каком-нибудь экзотическом курорте.

– Да что случилось-то? – не понял Иваныч.

– Наверное, то, что и должно было случиться, Федя. И винить в этом кроме себя некого. Раньше думать надо было.

– Толком можешь сказать?

– А что говорить? Всё, поди, как у всех. Пока маленькие были, ни на шаг от нас с Надей не отходили. Лет до тринадцати душа в душу жили, а потом, в одночасье, как подменили их. Будто врагами стали. Только и слышишь: «Не лезь, дед! Сами разберёмся! Не твоё дело!» Хорошо ещё по-матушке не посылают. Совсем чужие стали. Живём, как в коммуналке. Ни дня без ругани не обходится. За что нам всё это? За какие грехи? Никому на этом свете не нужны, Федя, ни детям, ни внукам, ни государству. Будто лишние стали мы в этом мире. И так грустно от этого, не передать.

– Зря ты так, Вова, – попытался успокоить друга Иваныч. – У двойняшек твоих возраст такой, сам знаешь, а про государство и говорить нечего – всегда так было. Любая власть думает прежде всего о себе. На то она и власть. Так что нечего нюни распускать! Про яйца я только что-то не понял?

– Что ж здесь непонятного? Всю жизнь с Надей копили на отдельную квартиру для детей. Втемяшилось ей в голову разделить деньги и хранить в разных банках, а большую часть положить в частный фонд под большие проценты. Фонд, понятное дело, лопнул, и финансам, и планам нашим пришёл полный каюк. Вот такие пироги с котятами на миллион рублей.

– Ого! – удивился Иваныч. – А ты куда смотрел?

– Я? А кто меня спрашивал, Федя? А даже если бы и спрашивал? Сам знаешь – спорить с Надей совершенно бесполезно. Попробуй поспорь с дипломированным философом! Тут же вся братия философская из преисподней как по команде выскакивает, и пошло, и поехало. Как только подумаю об этом, волосы дыбом встают. А этот чудак то-то сказал, а тот мудак подтвердил, а этот…. Ну, хорошо. Сказали и сказали, а яйца-то где? А она опять за своё! Тьфу ты! – в сердцах сплюнул Михалыч.

– Да уж! – посочувствовал Иваныч. – Я свои кровные никому не доверяю.

– Понимаю, Федя! И я бы не доверил, но…

– А раз понимаешь, так и не ной! Не ты – первый, не ты – последний! – обрубил Иваныч, прекрасно зная, что стоит пожалеть друга, как сопли рекой потекут, что для любого мужика вещь недопустимая, хотя в глубине души другу сочувствовал.

Разобравшись с меню, Иваныч аккуратно сложил листок со списком продуктов и положил в кошелёк. Надел в прихожей летние сандалии, взял два полиэтиленовых пакета для продуктов, бейсболку на голову, чтобы прикрыть лысину от солнца, и открыл дверь. Выйдя на улицу, немного посетовал на последовавших его совету старушек, но побалагурить над ними решил в следующий раз.

Домой вернулся часа через полтора – час на прогулку, да полчаса на магазин. Выгрузил продукты в холодильник, и позвонил Михалычу:

– Заслуженным пенсионерам, салам алейкум!

– И вам не хворать, – отозвался друг.

– Как здоровье?

– Да что со мной будет, Федя? Скриплю потихоньку.

– Ну и правильно! Насчёт завтра не забыл?

– Нет. Как обычно в три?

– Лучше в два. И паспорт захвати.

– Чего вдруг?

– У меня для тебя сюрприз, Федя! Давай в два!

– Что ещё за сюрприз? – удивился Михалыч.

– Сюрприз, он на то и сюрприз, чтобы быть неожиданным, так что потерпи до завтра.

– Как скажешь, – ответил заинтригованный Михалыч и повесил трубку.

Глава 2