День мудрых людей

Михалыч продолжил, и как только вырвался очередной мат, Иваныч схватил молоток и слегка ударил по лежащим на столе пальцам Володи. Вроде и не сильно, но всё же весьма ощутимо. Михалыч ойкнул и уставился на друга:

– Ты чё творишь-то, Федя? Больно ведь!

– Понимаю, Вова, но поделать ничего не могу. Кто мне сказал, что мата без молотка не бывает? Ты? Ты! Так что обиды твои не принимаются, Владимир Михайлович. Будем считать, что ты сам себя ударил. Теперь, как только услышу мат, буду дополнять молотком, чтобы была, так сказать, картина во всей её полноте.

– А без этого никак? – зная непреклонность друга, спросил Михалыч.

– Никак, Вова! Совсем никак! Столько лет терпел, мочи никакой не осталось. Потерпи теперь и ты. Не всё ж мне одному, – отрезал Иваныч, и с тех пор дурная привычка друга приказала долго жить. Вот такой парадокс жизни, когда один и тот же феномен может служить как причиной оправдания, так и причиной аннигиляции. Клин клином, так сказать.

К меню предстоящего праздника Фёдор Иванович подходил со всей серьёзностью несмотря на то, что участников было всего двое. Всегда двое. И участники были одни и те же – он и его друг Вова, но для него это не имело значения. Посиделки эти родились спонтанно почти три года назад. Получив как-то пенсию, Фёдор Иванович почувствовал вдруг острое желание выпить (о причинах это желания расскажем позже), а, поскольку никогда один не пил, решил пригласить друга составить компанию. Михалыч согласился, а супруга его, Надежда Петровна, даже обрадовалась. Почему? Пьяницей-то Владимир Михайлович не был. Ни в коем случае. Но у него, как у всякого заслуженного строителя, от случая к случаю возникала острая потребность возлюбить весь окружающий мир со всеми его обитателями, большими и малыми, и другого способа ощутить этот непередаваемый восторг он не знал. Только с помощью волшебного эликсира! А как же ещё? И всё бы ничего, но удовлетворял он свою потребность обычно с кем попало, поскольку его желание крайне редко вызывало естественную ответную реакцию Фёдора Ивановича. Ни слюна не истекала, ни глаза не слезились. Помните, как у профессора Павлова с его замечательной собачкой? И ничего удивительного в этом не было, поскольку, во-первых, Иваныч – не собака, а, во-вторых, лучшая подружка незабвенной жены, скалка, как-то в одночасье выработала в его подсознании совершенно противоположные инстинкты и наклонности. Именно поэтому Владимир Михайлович собутыльника в нём не видел никогда, и удовлетворял свою назойливо зудящую потребность с первым встречным. Но и это не всё, что не нравилось Надежде Петровне. Мало того, что супруг пил с кем попало, так ещё и что попало, и где попало. И эта неразборчивость рождала новую реальность, на которую почему-то широкая общественность до сих пор не обращает внимания. А зря! В народе говорят, что от любви до ненависти – один шаг. В случае с Владимиром Михайловичем это расстояние меняло свою суть и измерялось в граммах, стопках, стаканах, а в отдельных, сугубо героических, случаях и в бутылках. Обычно переход начинался с грамм эдак трёхсот. Выпитое зелье как очиститель смывало с внешне благородного желания личину любви, и появлялась злобная гадина, брызжущая ядом ненависти ко всему и ко всем. Выскакивал чёрт из табакерки, и погнали наши городских. Чем заканчивалась погоня для городских, история умалчивает, а вот для Владимира Михайловича она в обязательном порядке финишировала ощутимым ударом по семейному бюджету, духовным опустошением, безрадостным похмельем, и дежурным раскаянием: «Всё! Больше ни капли!», которому не только окружающие, но и сам никогда не верил. Чего не скажешь с похмелья? В необязательном – фингалом, а то и не одним; доставкой на дом в бессознательном состоянии панированного в уличной грязюке, а иногда, в особо исключительных случаях, и официальным визитом в местный околоток со всеми вытекающими из этого последствиями. Кому такое понравиться? А тут – лучший друг, при котором злобная гадина только загадочно улыбалась, чем-то отдалённо напоминая «Мону Лизу», злобно зыркала, но даже и не думала пикнуть, прекрасно понимая – у сантехников не заржавеет! У хороших. Потому сидела и помалкивала в тряпочку, терпеливо дожидаясь своего часа. Следовательно, все проблемы решались сами собой.