День народного единства: биография праздника

Начинался новый, относительно мирный этап «земского» строительства. Пока освобожденными территориями правили «бояре и воеводы» и «Совет всей земли», однако они сами поставили цель, достижения которой ждало все общество – избрание государя. После разъезда ополченцев осмелели оставшиеся казаки. Местные жители испуганно жались по краям, когда бравая и не вполне трезвая ватага, бряцая саблями, разгуливала по улицам и базарам. Некоторые опять сбивались в отряды и уходили из Москвы за новой добычей, грабя села и города. Местное население начало снова собираться для самообороны, ему помогали московские воеводы, высылавшие в помощь надежные отряды. Однако много присылать не могли, опасаясь нового похода короля. Зато в руках «Совета всей земли» оказался весь государственный аппарат, все приказы и дворцовое хозяйство, приносившее определенные доходы. Благодаря этому удалось осуществить задуманное – собрать Земский собор. Из городов начали съезжаться представители «всех чинов» – дворян, посадских людей, духовенства, свободных крестьян. Москва рассылала призывы о сборе депутатов; они стали прибывать в столицу в начале декабря 1612 – январе 1613 г. Это был самый многолюдный Собор в истории России. Участвовали в нем представители 46 городов и уездов, практически со всей европейской части страны, Сибирь, правда, была представлена только воинами-тюменцами из отряда сибирского царевича Араслана. К началу 1613 г. вернулась с «богомолья» и часть скомпрометировавших себя бояр (по официальной версии, они были не предателями, а «пленниками»), которые побаивались презиравших их казаков и горожан.

Из Новгорода опять поступали предложения избрать Карла-Филиппа. Столь большое собрание неминуемо распалось на группировки. Посадские люди и городовые дворяне боялись избрания кого-либо из не раз предававших их олигархов из громких родов, опасались они, впрочем, и царя-чужеземца, что могло повлечь новую смуту. О том, какова была позиция Пожарского, и вообще, что он делал во время Собора, никаких сведений не сохранилось. Он продолжал быть одним из первых лиц правительства, так же как и князь Д. Т. Трубецкой. Однако его опора – дворянское ополчение в основном разъехалось, а Трубецкой не имел особого авторитета у своих же казаков.

По Москве ходили слухи, что в группу кандидатов на престол входят боярин князь Ф. И. Мстиславский, И.Н. Романов, брат Филарета, князья И. В. Голицын, Д. Т. Трубецкой, Д. М. Пожарский, включали в нее и князей И. М. Воротынского, И. Б. Черкасского, боярина Ф. И. Шереметева [91, 457]. Рассматривалась вначале и кандидатура Карла-Филиппа [55, 237–240]. Возможно, Пожарский считал последнего наименьшим злом (при выполнении указанных условий о принятии православия и пр.), особенно в ситуации, когда в Москве преобладало множество политически непостоянных и становящихся опасными казаков [55, 238; 160, 91; 48, 41]. Однако заметим, что главы враждующих ветвей династии Ваза вели себя сходно – Сигизмунд не присылал Владислава, не желал его перекрещивания и не отдавал Смоленск; Густав II Адольф препятствовал приезду Карла-Филиппа, не реагировал на условия о православии и не хотел отдавать Новгород не только России, но даже брату.

Позиция Пожарского, возможно, была такой: молодой, не связанный с разными местными группировками и принявший православие принц предпочтительнее ставленника одной из боярских групп. Известно, что Делагарди бомбардировал короля призывами отправить брата в Россию, этого ультимативно потребовал Пожарский. Информаторы Делагарди сообщали: Дмитрий Михайлович на Соборе говорил, что лучше не выбирать никого из своих, ибо с ними за последние десятилетия «не было никакого счастья и удачи», а отвергнув шведского королевича, правители и избиратели «получат себе на шею шведов», помимо поляков, а на два фронта Московское царство сейчас бороться не может [70, 214]. Но король считал, что Делагарди будет при юном царе иметь «проконсульскую власть», благо «Яков Понтусович» имеет давние и широкие политические связи в России, и они выйдут из-под его контроля. Однако в результате, вероятно, давления казаков первым же решением Собора стало: «литовского и свейского королей и их детей за их многие неправды и иных некоторых земель людей на Московское государство не обирать… ли Маринки с сыном не хотеть» [70, 215].

Наступили дни бурной агитации за представителя того или другого русского рода. Наизнатнейший – князь Ф. И. Мстиславский, глава Боярской думы, был скомпрометирован тесными связями с Сигизмундом III. Князь И. В. Голицын не пользовался популярностью у городового дворянства. Современные исследователи считают, что в Боярской думе был достигнут определенный компромисс: избирать «из природных московских бояр», – однако рядовые члены Собора относились одинаково критически и к бывшим членам Семибоярщины, и к Д. Т. Трубецкому. Есть версия, что он добился своего выдвижения как кандидат от «Совета всей земли» [164, 74–77].