День Нептуна

Витан ничего не ответил, но по выражению лица было понятно, что рассуждения Эмильды верны.

Марина хмыкнула:

— Ты говорил, Нептуния бросила тебя за решетку из-за того, что ты предсказал ей скорый крах и гибель.

— Наоборот. Она бросила меня в клетку из-за того, что я утаил предсказание, — произнес Витан.

— Может, и мне тебя в какую-нибудь клетку бросить из-за того, что ты накатал донос на меня? — Марина деловито сложила руки на груди.

Витан зыркнул на королеву, чтобы увериться в несерьезности намерения. Марина старалась держаться манерно, но уголок рта дрогнул в улыбке.

— Надо было просто ждать твоей смерти и не пытаться ее предотвратить? — сказал Витан.

— Рассказал бы — вместе что-нибудь сообразили бы.

Витан посмотрел в окно, затем повернулся к девочкам и непринужденным тоном произнес:

— Замечательная погода сегодня, правда? Рыбы выпало больше, чем вчера. О, Марин, ты знаешь, 16 июля ты умрешь.

Марина переглянулась с помощницей, подумав, что такое откровение и вправду сложно озвучить.

— Я столько мыслей передумал, я взвешивал и прикидывал. Мне казалось, самый верный способ уберечь от гибели сотую королеву Маринии — это сделать так, чтобы она не была королевой Маринии. Предсказание явилось для сотой королевы: она погибнет в День Моря, как и первая королева. Мне казалось, если у тебя не будет титула королевы, пророчество не осуществится. Хотя бы попытаться спасти тебя я должен был!

Видя, с каким надрывом объяснялся Витан, Марина припомнила его слова о том, что знать будущее не всегда хорошо.

— Я осталась жива благодаря десяти протоколам?

— Ты не перестала быть королевой после десятого протокола. Лишение королевских полномочий — это длительный процесс, — сказала Эмильда.

— Ты осталась жива благодаря тому, что Анрин украл диадему, и у Калис отпала нужда убивать тебя, — сказал Витан.

Эмильду покоробило оттого, что Витан назвал Анрина героем, спасшим жизнь Ее Величеству. С кислым лицом она сдерживала желание высказаться об Анрине.

Марина спросила:

— Калис держала людей в катакомбах даже после того, как ее рейтинг вырос. Она вообще не планировала выпускать их? Переживала, что они сдадут ее Совету?

— Сомневаюсь, что она самостоятельно похищала их. Кто-то помогал ей. Люди не знали, кто стоял за их похищением. Она не отпускала людей, потому что собиралась строить предвыборную кампанию с лозунгом «Проголосуйте за меня, и я найду похищенных тархаласцев! Преступника я уже поймала, осталось дело за малым!» Если выпустить похищенных людей раньше времени, до выборов народ может забыть, за кого нужно голосовать, — с пренебрежением произнес Витан.

— Как просто выиграть выборы. Чтобы повести за собой народ, нужно хорошенько запугать его и объяснить, что спасение — это ты, — сказала Эмильда.

— Моя фрейлина права, но мой главный вывод из этой истории — будущее можно изменить, даже если оно известно наперед, — Марина сделала акцент на слове, которым Турон называл Эмильду.

Помощница жеманно посмотрела из-под ресниц и сказала:

— Официально моя должность называется именно так.

Марина улыбнулась и сказала Витану:

— Если будут еще какие-нибудь предсказания, давай без доносов. Говори нам, если что. Даже если напророчилась чья-то смерть. Вместе придумаем, что можно сделать.

Эмильда вновь подумала о сне, в котором Нептуния нападала на Витана, и сказала:

— Ты не рассказал Нептунии о грядущей гибели, и она решила, что ты плетешь интриги у нее за спиной? Она думала, что кто-то ее подсиживает, а ты, коварный тип, знаешь и молчишь?

Витан метнулся в сторону и раздраженно произнес:

— Она вообще не должна была узнать! Предсказание было больше для Солики, чем для нее!

— Для Солики? Зачем ты сделал предсказание для Солики? — не поняла Эмильда.

Витан махнул головой с видом человека, который осознал, что сболтнул лишнее.

— Солике грозит опасность? — спросила Марина.

— Нет, — ответил Витан.

— Витан, если Солике что-то угрожает, мы должны предупредить Лориду, — сказала Эмильда.

Витан молчал, отвернувшись к окну.

— Блин, Витан, твои тайны заколебали! Скажи прямо, почему тебе явилось предсказание для Солики! — возмущенно крикнула Марина.

Витан тяжело вздохнул, повернулся к девочкам, побыл еще немного в томительном молчании и произнес:

— Солика — моя дочь.

Марина с Эмильдой сначала вылупили глаза на него и в один голос спросили:

— Что?

Потом они обменялись ошарашенными взглядами и опять одновременно выкрикнули:

— ЧТО?!?

Думая о том, кто был матерью Солики, они прикрывали руками рот и прыскали со смеху. Прокашливались, чтобы остановить приступ смеха, и снова прыскали.

— Но ведь Нептуния — это же зеленое чудовище, — сквозь смех сказала Марина.

— Она не всегда была зеленым чудовищем, — с непроницаемым лицом ответил Витан.

— Пылкость — лучшая черта Нептунии? — давясь смехом, Эмильда прокручивала в памяти медиумный сон.

Витан нехотя улыбнулся.