День огня

– Верно, – согласился я. – Только представь себе – вот бы дети в школе удивились, если бы увидели меня в зверином обличье! – И я зевнул – специально, чтобы он заметил мои клыки длиной в палец.

– Вот это да! – Джо внимательно рассматривал меня. – Жаль, я не такой крутой зверь.

Мне, конечно, было очень грустно, но замечание Джо заставило меня фыркнуть от смеха:

– Этого крутого зверя только что спасла лягушка. Ну, это так, для сведения.

Но на самом деле мне, конечно, нравилось быть пумой. Даже очень. Быть сильным, быстрым, диким и свободным. Никогда не откажусь от моей звериной сущности. Я мысленно переслал Джо свои ощущения, а ещё мои впечатления от койотов – как эти умные животные легко и весело бегут по лесу. Койоты меньше волков, зато они более изящные, не такие агрессивные и могут выжить где угодно, даже в пустыне.

Джо Бриджер внимательно посмотрел на меня:

– Если так подумать… У вас в школе учатся лягушка, мышь, паучиха и ещё куча смешного народа – на их фоне быть койотом не так уж и плохо.

Я резко поднялся.

– Было приятно с тобой поболтать, – сказал я и повернулся, чтобы уйти. – Но я уже сыт по горло людьми, которые смотрят на других свысока. Пока.

Я сделал всего лишь пару шагов и услышал, как Джо пробормотал:

– Подожди. Я не то имел в виду. Ну, то есть, наверное, то самое, но я сморозил глупость, о’кей?

Я медленно развернулся, и наши глаза встретились. Мои золотисто-зелёные смотрели прямо в его янтарные. Сын Бриджера был выше меня – худой неловкий юноша с тёмными волосами. У него были необычно маленькие ступни и узкие изящные руки. Наверное, из него получился бы хороший музыкант. На ладонях многочисленные шрамы, и выше на руке тоже один, большой – наверное, ему многое пришлось пережить. Его старый синий рюкзак с изображением Дональда Дака тоже свидетельствовал о непростых временах – от него пахло песком пустыни, пивом, потными футболками, старыми крекерами и дымом походного костра. Моя ревность к нему вдруг улетучилась, сам не знаю почему. Мне захотелось продолжить разговор. И не только потому, что это отвлекало меня от собственных забот.

– Ты уже хоть раз превращался? – спросил я Джо.

– Один раз, – ответил он, вздохнул, вновь сорвал травинку и опять принялся её жевать. Может, у него среди предков был вапити? – У нас дома, мне тогда было десять. Джеймс хотел показать мне, как это делается. Не могу вспоминать тот день без отвращения. Взглянув на себя в зеркало, я чуть не упал в обморок. Я не хотел быть этим дурацким оборотнем!

Я огляделся и глубоко вдохнул:

– Ты превращался внутри здания? Мне бы в таком случае тоже стало не по себе. В лесу ты наверняка чувствовал бы себя иначе. Здесь мы в зверином обличье как раз на своём месте.

Он недоверчиво посмотрел на меня, но ничего не сказал, поэтому я продолжил:

– Поверь, если ты окажешься ночью в лесу в обличье койота, это тебя сразит наповал. В хорошем смысле слова. Потому что ты будешь видеть, слышать и чуять гораздо больше, чем в человеческом облике.

Джо медлил. Но потом сказал:

– Твоя взяла, котяра. Попытаться стоит. Напомни, как это делается. Ну, как нужно превращаться?

Было понятно, что он ни за что не пойдёт за помощью к своему отцу. Или к Айсидору Элвуду. Может быть, в классе он чувствовал себя как в тюрьме и сразу уходил в глухую оборону. Я должен его научить. Надеюсь, наши усилия не пойдут коту под хвост!

Койоты и меховые клубки

Я попытался объяснить Джо Бриджеру, как следует превращаться:

– Значит, так: тебе нужно подумать о твоём зверином облике, вначале лучше даже иметь при себе изображение животного. Потом, когда почувствуешь зуд, сконцентрируйся на нём и не забывай представлять себе койота…

– Понятно. А что с одеждой?

– Она сама спадает во время превращения. Хотя, конечно, иногда можно и запутаться. Если есть время, я обычно раздеваюсь.