День открытых обложек

Крепконогая и крутобокая‚ синеокая и густобровая‚ она снится ему в прежних обликах и соблазнах – не заспать печаль. Он просыпается в ночи возбужденный и растревоженный‚ ощущая ее прежними прикосновениями; в ладонях рук Нюмы Трахтенберга живут тайники ее тела‚ на слуху стоны ее блаженства. Рука тянется на другую половину постели‚ но там прохлада несмятой простыни.

С Нюмой живет муха, верная его сожительница, которая пристраивается рядом пообедать за компанию, в фасеточном ее глазу отражается во множестве друг-кормилец. Имя мухе Зу-зу. Совершенное творение с множеством удивительных органов, запрятанных в крохотном тельце, с недолгим пребыванием на свете, одним из признаков недопустимого расточительства природы.

Поздние назойливые дожди. Вкрадчивое перешептывание листвы за окном. Задувает полуночный ветер, тени вздыбленных ветвей разметывают видения по стенам, перемешивают лица и события.

Плохо одному. Плохо. Плохо!

Еще хуже‚ когда к этому привыкаешь.

Жил в Париже Жан де Лабрюйер, французский моралист. Надоел ему, должно быть, высший свет с его интригами, мир надоел, и записал он такие слова в поучение потомкам: «Все наши беды проистекают от невозможности быть одиноким».

Автор его бы поправил, Жана де Лабрюйера: «Все наши беды в том, что не умеем быть одинокими».

Не обучиться заранее.

С высказывания Жана де Лабрюйера начинается книга рассказов «Шел старый еврей по Новому Арбату…».

И вот эпиграфы к книге.

«Что ты делал на свете?» – спрашивают. «Ах, я писал». – «А зачем ты писал?» – «Я только хотел, чтобы не закрывалась рана».

Бертольд Фиртель, австрийский писатель. Из стихотворения «В аду».

«Наше дело писать… Если нам не писать, что же тогда?»

Андрей Платонов, русский писатель. Из высказываний.

Нисан Коэн, сослуживец Нюмы, выделяет его среди прочих.

Нисан умудрен знаниями‚ которые негде применить; ему нравится снабжать Нюму поучительными сведениями‚ поскольку затвержено с детства: «Иной сыплет‚ а ему добавляется».

– Быть холостым – преступление, Биньямин. Когда столько вокруг одиноких женщин! Следует соединиться в единую плоть и вывести на свет детей.

Нюма конфузится.

– Нечего тебе смущаться. Уклоняющийся от соития подобен проливающему кровь. Где нет прибыли‚ там убыль; из-за тебя‚ Биньямин‚ людской недобор на свете.

Нисан подыскивает Нюме достойную пару; Аснат‚ жена Нисана‚ принимает участие в столь увлекательном деле.

– Что ты скажешь о нашей соседке? – спрашивает Аснат.

– Она замужем‚ – отвечает Нисан.

– Она разводится‚ – с надеждой говорит Аснат. – И хорошо отзывается о русских.

Недостаточно откуда-то выехать.

Надо куда-то приехать.

– Я еду‚ – говорит Нюма. – Я долго буду ехать. Приеду – оповещу.

Прозорливый Нисан симпатичен Нюме; стоило бы перешагнуть через обычное знакомство‚ но дружба обременительна‚ на дружбу требуются силы. И на вживание тоже.

Однажды Нисан напросился в гости‚ осмотрелся с любопытством. Его усадили за стол‚ разложили тарелки с вилками.

– На кухне? – удивился он.

– На кухне. Так нам привычнее.

Они хорошо посидели. Боря‚ Нюма‚ Нисан Коэн.

Сварили сосиски с картошкой. Открыли банку соленых огурчиков. Выставили на стол бутылку водки областного разлива‚ которую получили в подарок от залётного гостя. Боре с Нюмой известно по опыту про областной разлив; потребовалось разъяснение‚ чтобы не напугать неискушенного.

После краткого вступления Боря сорвал металлическую пробку‚ Нисан Коэн унюхал ароматы далеких миров‚ произнес задумчиво:

– Я понимаю, водка должна быть в холодильнике. Для компрессов‚ к примеру…

И осрамил себя.

– Твои родители где‚ Нисан? – спросил Нюма. – В какой стране?

– Мои здесь. Рядом со мной.

– А мои там. Посетил могилы перед отъездом. Попрощался с родителями‚ с бабушкой Хаей. Ушел без возврата. Можешь такое понять?..

– Налейте‚ – попросил Нисан Коэн‚ и ему отлили до краев из бутылки областного разлива.

Сочинителя следует судить за обиды…

…нанесенные героям‚ которых запихнул под обложку и не уберег.

Пора заступиться за Нюму, неказистого с виду. Поселить в его подъезде соседку, к которой у Нюмы мужской интерес, плотские содрогания по ночам, – отвечает ли человек за поступки, совершенные во сне?

На втором этаже живет одинокая Авива‚ подобно увядающей траве на склоне. По дивану гуляет кот аметистовой красоты‚ рисованный пастелью‚ невозможных телодвижений‚ изумрудными зрачками‚ сквозь приспущенные пепельные веки неотрывно смотрит на клетку. Кота зовут Хумус. В клетке дремлет на жердочке разноцветный попугай, искоса взглядывая на кота. Попугая зовут Сумсум.

Авива легка на ногу, несмотря на видимую полноту, одевается неярко‚ ведет себя неброско‚ но в ней накоплено немало нежности, ощутимой с расстояния, и подруги оберегают своих сожителей. Где он, тот самый, единственный, очень даже неплохой с виду‚ способный утешить очень даже неплохую женщину‚ смехом наполнить ее уста?..

У Авивы звонит телефон.