День полнолуния

Следующие два месяца я жила в постоянном страхе. Он выматывал меня, не давал спать, мучил кошмарами. Я до дрожи боялась, что те странные отношения, которые установились у нас с Андреем, развалятся. Что я как-нибудь выдам себя, что он догадается, какая сильная, горячая, невысказанная любовь сжирает меня изнутри, и тут же сбежит.

Мы все так же часто виделись с ним, только теперь, когда при встрече Андрей целовал меня, все замирало внутри. Но всякий раз после наших встреч мы пересмеивались, словно оба всеми силами старались доказать друг другу, что ничего особенного не произошло, привычно подкалывали друг друга и расходились в разные стороны.

К маю я поняла, что скоро слечу с катушек. Так больше продолжаться не могло. Каждый день, каждую минуту ждать, что тебя бросит тот, кого ты даже своим парнем назвать не можешь, — это было выше моих сил. Меня постоянно душили кошмары, в которых Андрей на моих глазах уходил прочь с какой-нибудь длинноногой моделью, оглядывался, дружелюбно мне улыбаясь, и махал рукой. А я даже возмутиться не могла, мне нечего было ему предъявить. Мне нужно было найти какой-то выход, разрубить весь этот узел одним ударом.

Я понимала, что сама порвать с Андреем не смогу, и потому все время мечтала, чтобы что-нибудь случилось, чтобы мне пришлось срочно уехать, и все решилось бы само собой. Господи, хоть бы меня от института куда-нибудь направили, что ли, думала я. И вот в один прекрасный день меня осенило — а почему, собственно, от института? Я ведь фотожурналист, по крайней мере, будущий. И на кафедре мои работы хвалят, и сам Андрей говорил, что у меня очевидный талант. Так, может, мне попробовать куда-нибудь устроиться? Хоть внештатником… Напроситься в экспедицию от любого издания, публикующего материалы о путешествиях. «Вокруг света», National geografic…

Эта внезапная мысль пришлась мне так по душе, что я тут же подскочила с общежитской койки и начала поспешно собирать портфолио и выписывать адреса подходящих мне журналов. А уже на следующее утро нахально отправилась покорять редакции.

Из первых двух меня попросту выставили. Зато в третьей долговязый парень в больших очках долго перебирал мои снимки и наконец спросил:

— А на какую, собственно, должность вы претендуете?

— Я? — поначалу я растерялась, но виду не подала и уверенно бухнула: — Я готова быть внештатником! Нарабатывать опыт. Отправьте меня в любую экспедицию — хоть на Северный полюс, я готова.

— На Северный полюс, — хохотнул тот. — Не, это вряд ли, такого в ближайшее время не предвидится. У нас действительно сейчас готовится экспедиция в Кению, и утвержденный фотокор, как назло, слетел, но…

— Я согласна, — тут же перебила я. — Я готова — в Кению! Возьмите меня, обещаю, я буду очень стараться!

— Да вы хоть представляете себе, что это такое? — насмешливо протянул тот. — Это вам не увеселительная прогулка в туристический рай. Это выматывающая работа в отвратительных условиях. Жара, насекомые, негде помыться… Прикажете потом всей группе выслушивать ваши жалобы?

— А я не буду жаловаться! — горячо заявила я. — Честное слово, не буду. Я ведь журналист, фоторепортер. Нас учили в университете… Я… Вот хотите, я для всей группы готовить буду.

Выговаривая это, я мысленно ужаснулась — готовить я не умела практически ничего. Андрей, как-то отведавший мою яичницу, долго потом держался за живот и утверждал, что я нарочно его отравила.

Очкастый вдруг рассмеялся и протянул:

— А вы забавная. Конечно, если бы не отчаянное положение… В последний момент опытного фотокора не так-то легко найти… Вот что, оставьте ваш телефон, мы с вами свяжемся.

И я, цепенея от волнения, нацарапала на протянутом мне голубом стикере номер своего мобильного.

Через неделю я объявила Андрею, что уезжаю в Кению. Мы с ним шли тогда по только что подернувшемуся первой весенней листвой Тверскому бульвару — просто шагали рядом, не держась за руки, не касаясь друг друга плечами. Хорошие друзья, приятели — ничего больше. Приятели, которые почему-то, оказавшись наедине, бросаются друг на друга и не могут оторваться…

— Что скажешь? — спросил Андрей.

И я в который раз за эти месяцы поймала на себе его странный взгляд — напряженный, пристальный, будто бы он ждал чего-то от меня, безуспешно искал что-то в моих глазах. Ах, ну конечно же, боялся, должно быть, что сейчас я спрошу, когда он, как честный человек, намерен сделать мне предложение. Подыскивал слова, чтобы объяснить мне, жалкой дурочке, что в жизни все не так однозначно.

И я, широко улыбнувшись, тряхнула головой и произнесла:

— Большие новости. Я еду в Кению.

— Куда? — переспросил Андрей.

— В Кению. С экспедицией от «Первоискателя». Меня согласились взять внештатником, и, если моя работа понравится, может, потом предложат место в штате.

— И… И надолго? — ошеломленно протянул Андрей.

— Как пойдет. Как минимум, на пару месяцев, — лучезарно улыбнулась я и добавила: — Что, даже и не поздравишь?

— Значит, вот как ты решила… — протянул он.

А я, сбитая с толку его откровенной растерянностью, съязвила: