День поминовения

Госпожа Дрейк фыркнула, и на ее личике безобидной овечки появилось нечто похожее на негодование.

– Джордж вполне ухожен и сейчас. Чего ему не хватает, хотела бы я знать? Его прекрасно кормят, в обносках не ходит. Естественно, он доволен, что в доме живет привлекательная молодая девушка, то есть ты, а когда ты выйдешь замуж, я, будем надеяться, еще смогу обеспечить ему необходимый уют, помогу сохранить здоровье. Уж не уступлю в этом молодой особе из конторы – что она понимает в домашнем хозяйстве? Цифры, бухгалтерские книги, скоропись и пишущая машинка – какая от всего этого польза мужчине, когда он у себя дома?

Айрис улыбнулась, покачала головой, но спорить не стала. Она думала о гладких, всегда уложенных волосах Рут, о ее чистой коже, о прекрасных, сшитых на заказ строгих нарядах, подчеркивавших ее прелести.

«Бедная тетя Лусилла, только и мыслей, что об уюте и домашнем хозяйстве, куда ей до романтических увлечений! Небось забыла, что это такое, если вообще когда-нибудь знала», – подумала Айрис, вспоминая тетушкиного мужа.

Лусилла Дрейк была сводной сестрой Гектора Марля, от первого брака их отца. Когда ее мачеха умерла, она фактически заменила Гектору мать, ведь он был намного ее моложе. При этом она ухаживала за их отцом и шла прямой дорогой в лагерь старых дев, но, когда ей было уже под сорок, встретила преподобного Калеба Дрейка, которому и самому перевалило за пятьдесят. Замужняя жизнь долго не продлилась. Два года спустя она овдовела, оставшись с младенцем на руках…

Материнство, запоздалое и нежданное, оказалось важнейшим событием в жизни Лусиллы. Сын стал для нее источником треволнений, страданий и постоянных финансовых потерь, но только не разочарования.

Госпожа Дрейк отказывалась видеть в Викторе какие-либо серьезные недостатки – в лучшем случае некую милую слабохарактерность. Виктор слишком доверчив, он легко попадает под дурное влияние – именно из-за своей доверчивости. Виктору не повезло. Виктор пал жертвой мошенничества. Виктор оказался пешкой в руках злодеев, которые сыграли на его чистоте.

Когда кто-то осмеливался его критиковать, на простом и располагающем лице госпожи Дрейк появлялись признаки непримиримости и упрямства. Она прекрасно знает своего сына – он хороший мальчик, намерения у него самые добрые, а так называемые друзья играют на его слабостях. Когда он просит у нее деньги, он ненавистен сам себе. Но как ему быть в таких кошмарных обстоятельствах? К кому он придет в трудную минуту? Только к маме.

Короче, Лусилла не могла не признать – приглашение жить у Джорджа и помогать Айрис было просто даром с небес. Весь прошлый год она прожила в этом доме, в состоянии счастья и уюта. Естественно, мысль о том, что Джордж женится на молодой и энергичной Рут, была Лусилле не по нраву – эта Рут просто выпихнет ее отсюда! Мисс Лессинг вела себя весьма корректно, но, слава богу, есть хотя бы один человек, который знает, что у нее на уме.

В подтверждение своих мыслей Лусилла несколько раз кивнула, отчего ее нежные двойные подбородки заколыхались, подняла брови, имитируя высшую человеческую мудрость – и сменила тему на столь же интересную и, пожалуй, более злободневную.

– Не могу определиться с одеялами, дорогая моя. Непонятно, то ли Джордж не появится здесь до весны, то ли все-таки будет наезжать по субботам и воскресеньям. Не говорит, и все тут.

– Скорее всего, сам не знает, – Айрис постаралась сосредоточиться на вопросе, который казался ей не стоящим внимания. – В хорошую погоду, может, и стоит приехать. Лично у меня большого желания нет. Но если все же захотим – вот он, дом, к нашим услугам.

– Ты права, милая, но хочется знать наверняка. Если не приедем до следующего сезона, одеяла надо убрать и присыпать средством от моли. А будем приезжать, ничего присыпать не надо – ведь одеяла будут в ходу, а пахнет средство от моли отвратительно.

– Значит, не надо ничего посыпать.

– Да, но летом стояла жара, моль, того и гляди, сожрет и нас с тобой. Люди говорят: в этом году моли как никогда. И ос хватает. Хокинс сказал мне вчера, что этим летом разорил около тридцати осиных гнезд. Только подумать – тридцать!

Айрис подумала о Хокинсе: «Вот он крадется в темноте, в руках цианистый калий… Цианистый калий… Розмари… Почему все мысли сводятся к смерти Розмари?»

Тонкая струйка звука не хотела иссякать – тетя Лусилла в очередной раз сменила тему:

– …убирать серебро в банковский сейф или нет? Леди Александра говорила, что взломщики распоясались… конечно, у нас прочные ставни… кстати, я не в восторге от ее причесок, лицо становится каким-то строгим… впрочем, она и есть строгая женщина. И нервная. Хотя нынче все нервные. В годы моего детства никто и понятия не имел, что такое нервы. Между прочим, Джордж в последнее время мне совсем не нравится… Может, грипп подхватил? Пару раз я думала, что у него настоящий жар. А может, с бизнесом что-то не ладится? Смотрит на меня, а я вижу, что голова у него занята другим.

Айрис поежилась, и Лусилла Дрейк торжествующе воскликнула:

– Видишь, я же говорю, что ты простужена!

Глава 2