День рождения

— А я еду к братишке, на Рыночную улицу, — сказал дядя Чуха. — И пришло же ему в голову пригласить меня на ужин именно в такую поганую погоду! Ну, думаю, если уж все равно еду в ваш район, захвачу и это, а ты, Миклош, завтра ведь работаешь в «Резеде», и у тебя не будет времени заехать за цветком. А ты тоже хорош — чего же ты его забыл в оранжерее?

Цикламен алел на столе. В садоводстве Миклош только и знал, что копал, рыхлил землю, нарезал цветы, делал грядки или отвозил товар. Луковицу цикламена он получил от дяди Чухи, когда еще учился в школе, во время производственной практики. «Посади этот цветок, ухаживай за ним, наблюдай, как он развивается», — сказал дядя Чуха и поставил горшок на одну из бесчисленных полок садоводства, на которой стояли ящички с цветочными посадками учеников школы Беньямина Эперьеша. Так он и красовался там со специальной надписью: «Цветок Варьяша».

— Я не забыл о нем, я просто его там оставил, — хмуро ответил Миклош. — Да и некому мне его дарить.

— Некому?!

— Некому. Сколько бы ни смотрел на него с удивлением дядя Чуха — некому.

— А я думал, ты забыл. Ну, коли некому, так некому. Правда, если бы я знал, не потащил бы к вам цветок по такой паршивой погоде. Ну, теперь уже все равно — принес. Не нужен тебе, так продай. Купят с удовольствием — чудесный цветок.

— Верно, продай! — оживился старый Варьяш, и глаза его жадно заблестели. — Пройди по дому, предложи кому-нибудь из жильцов…

Дядя Чуха молча посмотрел на него суровым, долгим взглядом.

— Я уж и так давно собирался поговорить с вами, да все ждал: может, образумитесь. Я ведь сколько говорил вам, что у вашего сына золотые руки — руки настоящего садовника: они стоят большего, чем копать землю. Нужно что-то сделать, чтобы парень кончил школу, а потом мы поможем ему устроиться в наш техникум. У нас на производстве готовы взять шефство над ним — он хороший рабочий и его любят.

Миклош опустил глаза. Ему казалось неправдоподобным, чтобы его где-то любили. А старый Варьяш придвинул свою коляску поближе к двери и крикнул:

— Убирайтесь к черту! — В это «доброе пожелание» Варьяш вложил все те чувства, которые он вот уже в течение нескольких месяцев питал к дяде Чухе. — Оставьте нас в покое! Парень вовсе и не желает больше учиться, сыт по горло вашей школой.

Дядя Чуха стал натягивать перчатки.

— Меня вы можете посылать к черту — это меня мало трогает. Но ваше счастье, скажу я вам, что нет загробного мира, а то для вас там поставили бы специальный котел, чтобы сполна воздать вам за то, что вы проделываете с сыном. Кем вы хотите чтобы он стал — подсобным рабочим? И им остаться до старости? А то, что он зарабатывает, вы будете пропивать? Прекрасный папаша, ничего не скажешь!

— Оставьте отца, — мрачно проговорил Миклош. — Я не жалуюсь.

— Не жалуешься, сынок? Ну и дурак!

Дядя Чуха сердито хлопнул дверью. А старый Варьяш погрозил ему вслед кулаком. Миклош же уставился на красный цветок. Он мало знал о жизни растений: его работа была простой — копать землю, чистить после работы лопаты и грабли, помогать где скажут… А как красноречив цветок! Будто он и разговаривает, и улыбается. И такой скромный, застенчивый. Застенчивый?

Кого напоминает ему этот молчаливый, улыбающийся, скромный цветок?

— Заверни его снова в бумагу — и шагом марш! Только сперва принеси мне пива, а потом валяй по квартирам. Продай этот свой цикламен и получи денежки. За такого красавчика тебе все сорок форинтов дадут. А сорок форинтов — это десять маленьких бутылок пива. Ну, давай шпарь!

«Продать этот цветок?! Ведь он был, по существу, ничем, когда я взялся его взрастить, — пригоршня земли, а под ней маленькая луковичка… А сейчас я вот стою перед ним и любуюсь…»

— Сейчас.

В доме было две пустых пивных бутылки, Миклош схватил их и выскочил за дверь.

Не видел Янош Келемен из кабины своего троллейбуса и Тибора Шоша, хотя тот дважды пробежал мимо него. В его квартире не был пока еще установлен телефон, и инженер из телефонной будки, что перед домом, пытался дозвониться до центральной диспетчерской и заказать такси. «Как хорошо сейчас бы уже сидеть в поезде…» — думал Шош. А потом встреча с братишкой. Они обнимутся, начнут жать друг другу руку — кто сильнее?! Это их старая забава. А Мария сразу зардеется, отчего брови ее еще четче очертятся на ее милом лице.

«Какая неприятная особа моя соседка по площадке!» — вспомнил он вдруг Сильвию. Что за сплетню успела она ему сообщить? Или это правда? Бедная девчушка, наивное создание с косичками! Как ему теперь держаться при встрече с ней? Он же вообще не умеет обращаться с девушками — сестры у него никогда не было. Как положено поступать в подобных случаях, чтобы не обидеть девочку. «Надо быть поприветливей, — решил инженер. — Какие же все-таки безобразия творятся на этой диспетчерской! Совсем не снимают трубку…»