День саранчи

Дурь, дурь, дурь, — если есть дурь,
Не ходи такой угрюмый,
Задвигайся и не думай
Ни о крыше, ни о хлебе,
И торчи, как солнце в небе,
Лоб заботами не хмурь…[66]

23

Когда Тод вернулся в дом, Эрл, Клод и Эйб Кьюсик стояли рядышком и смотрели, как Фей танцует с Мигелем. Они танцевали медленное танго под патефон. Мексиканец крепко прижимал ее к себе, просунув одну ногу между ее ногами, и, плавно раскачиваясь, они выписывали длинные спирали, обламывавшиеся на вершине каждого витка, когда он припадал на колено. Все пуговицы ее пижамы были расстегнуты, и его рука обнимала ее талию под одеждой.

Тод задержался в дверях, глядя на пару, потом подошел к столику, где стояла бутылка виски. Он налил себе четверть стакана, выплеснул в рот, налил еще. Со стаканом в руке он подошел к Клоду и остальным. Они не обратили на него внимания; их головы только поворачивались вслед за танцорами, как у зрителей на теннисном матче.

— Гомера не видели? — спросил он, тронув Клода за плечо.

Клод не обернулся; обернулся карлик. Он проговорил как под

гипнозом:

— Какая баба! Какая баба!

Тод оставил их и пошел искать Гомера. На кухне его не было, и он решил заглянуть в спальни. Одна была заперта. Он тихо постучался, выждал, постучался снова. Ответа не было, но ему послышалось какое-то движение. Он заглянул в замочную скважину. В комнате была кромешная тьма.

— Гомер, — позвал он вполголоса.

Он услышал скрип кровати, потом Гомер отозвался:

— Кто там?

— Это я — Тодди.

Уменьшительное имя он употребил совершенно серьезно.

— Уходите, пожалуйста, — сказал Гомер.

— Пустите меня на минуту. Я хочу вам объяснить.

— Нет, — сказал Гомер, — уходите, пожалуйста.

Тод вернулся в гостиную. Танго на патефоне сменилось фокстротом, и с Фей танцевал Эрл. Он держал ее по-медвежьи, обеими руками за плечи, и они мотались по всей комнате, налетая на мебель и стены. Фей, закинув голову, дико хохотала. У Эрла глаза были зажмурены.

Мигель и Клод тоже хохотали — в отличие от карлика. Эйб стоял, стиснув кулаки и выпятив подбородок. Когда ему стало совсем невтерпеж, он побежал за парой, чтобы разбить ее. Он схватил Эрла сзади за брюки.

— Дай мне, — рявкнул он.

Эрл нагнул голову и посмотрел на карлика через плечо.

— Пусти! Пусти, говорю!

Фей с Эрлом остановились, не выпуская друг друга из объятий. Когда карлик нагнул по-козлиному голову и попытался протиснуться между ними, она опустила руку и дернула его за нос.

— Дай потанцевать, — заорал он.

Они двинулись было дальше, но карлик их не пустил. Он просунул между ними руки и отчаянно старался растащить их. Когда это не получилось, он сильно лягнул Эрла в голень. Эрл ответил тем же, заехав ему сапогом в живот, и лилипут опрокинулся на спину. Все засмеялись.

Карлик с трудом поднялся на ноги и пригнул голову, как маленький таран. Как только Фей и Эрл снова начали танцевать, он бросился между ног Эрла и сунул вверх обе руки. Эрл закричал от боли и попытался достать карлика. Потом вскрикнул еще раз, застонал и начал оседать, раздирая в падении шелковую пижаму Фей.

Мигель схватил Эйба за глотку. Тот разжал руки, и Эрл свалился на пол. Мексиканец поднял карлика в воздух, перехватил за щиколотки и шваркнул об стену, как кролика о дерево. Он снова размахнулся карликом, чтобы ударить еще раз, но Тод поймал его за руку. Тут же Клод вцепился в Эйба, и вдвоем они отняли его у мексиканца.

Карлик был без сознания. Они отнесли его на кухню и сунули под холодную воду. Он быстро пришел в себя и разразился бранью. Увидев, что он ожил, они вернулись в гостиную.

Мигель вел Эрла к кушетке. У ковбоя сошел весь загар с лица, и оно было мокро от пота. Мигель ослабил на нем пояс, а Клод снял с него галстук и расстегнул воротник.

Фей и Тод наблюдали, стоя в стороне.

— Смотри, — сказала она, — погибла моя новая пижама.

Один рукав был почти оторван, и в прореху выглядывало плечо.

Брюки тоже были разодраны. Пока он смотрел на нее, она расстегнула брюки и переступила через них. На ней были тугие черные кружевные трусики. Он шагнул к ней и заколебался. Она спокойно перебросила штанины через руку, медленно повернулась и пошла к двери.

— Фей, — прошептал Тод.

Она остановилась и улыбнулась ему.

— Я иду спать, — сказала она. — Забери отсюда маленького.

Подошел Клод и взял Тода под руку.

— Давайте смываться.

Тод кивнул.

— И надо захватить гомункула — а то он тут всех поубивает.

Тод опять кивнул и вышел за ним на кухню. Карлик прикладывал к голове большой кусок льда.

— А здоровую шишку набил мне желтопузый.

Он заставил их щупать ее и восхищаться.

— Пойдемте домой, — сказал Клод.

— Нет, — сказал карлик, — пошли к бабам. Я только начал заводиться.

— Ну их к черту, — вмешался Тод. — Пошли отсюда. — Он подтолкнул Эйба к двери.

— Руки придержи, сопляк! — взревел лилипут.

Клод встал между ними.

— Спокойно, граждане, — сказал он.

— Ну ладно, только не толкаться.

Эйб важно двинулся к выходу, они — за ним.