День середины лета

Остановился у самой двери, меж двух моргающих во тьму полусонных Псов-караульных, что смотрели прямо сквозь него — и не видели. Но принюхивались, явно чуя неладное…

Из недр дома уже слышалась возня…

"Чего ты медлишь? — нервно вскинулась его спутница. — Проникаем внутрь?"

— Нет, — вслух с ухмылкой ей ответил Огнезор. — Теперь мы вызовем сюда хозяев…

Он говорил еще — а руки вскинулись, вонзая лезвия Псам в горло.

И ночь взорвалась вмиг многоголосым воем.

Они очнулись разом, все. И скопом ринулись к крыльцу — рвать глотки. Кого достанут, разобрав не сразу, где чужаки, а где свои.

Кровавые узоры смылись свежей кровью.

Сола ругалась, хрипло проклиная сумасшедшего мальчишку, даром, что Гильдмастера — но все такого же безумца. И резала, разила, рвала сталью гнутого клинка плоть обращенных. Мужчин, старух, детей — кого достанет…

Огнезор лишь ухмылялся в ответ — холодной, злой улыбкой, ни на удар не отставая от своей бывшей наставницы.

Пока гора тел не выросла у крыльца, закрывая ступени, — и мастера выдохлись, а Псы все прибывали и прибывали…

Их скрутили, в конце концов. Конечно же, скрутили. Ни на что другое не стоило и рассчитывать…

Кровь струилась по лодыжке Огнезора. Горела рана — не от ножа или стрелы, а (смешно сказать!) от укуса. Псы во всем оставались Псами…

По трое их, рыча и скалясь, теперь висели на каждой из его рук. И столько же держали бьющуюся пойманной мухой Солу…

Прочие же расступились, растянули раненых и мертвых, всех свалив в одну кучу перед домом. И наконец, выпустили из-за спин тех двоих, которых охранять должны были пуще собственных жизней…

Господ Взывающих собственной персоной!

Кораг сглатывал тошноту, молчал и нервно теребил подол криво завязанного роскошного халата. Но на все еще белом от ужаса лице понемногу проступала весьма самодовольная ухмылка…

Архаш же смотрел по сторонам напряженно и дико, в любой миг ожидая нового подвоха. Никак не веря, что нападавших было здесь всего двое…

— На что же ты вообще рассчитывал, безумец? — заговорил он с Огнезором первым, без торжества и злости, с одним лишь безграничным удивлением. — Ты знал, как крепка наша охрана, разве нет?.. Их много, слишком много даже для дюжины таких, как ты…

— И что им помешает зарезать тебя, будто ягненка?.. Прямо сейчас?.. — не удержался от злорадства Кораг.

А новые Псы все забегали во двор. Еще. И еще…

И последние из них были насквозь мокрыми…

Морская вода стекала с их волос и лохмотьев…

— Ты что же, с перепугу созвал сюда ВСЕХ? — медленная улыбка растянула губы Гильдмастера. — Всю свору?

— Всю, — высокомерно кивнул Кораг, вновь превращаясь из перепуганного толстяка в ночном халате в истинного господина и повелителя.

Но вот Архаш, наоборот, неладное почуял. Взгляд его забегал, сделался тревожным…

— И кто же тогда охраняет ваш корабль?.. — ухмылка Огнезора стала просто лучезарной.

И синее зарево полыхнуло над темной гаванью — мгновенно, безмолвно и жарко, в одночасье превратив глухую ночь в белый день. Огромный синеглазый зверь пришельцев горел высоким погребальным костром: палуба, паруса, мачты. Тушить было некому — и теперь уже бесполезно…

Все взгляды разом обратились туда. Всего на миг…

Гильдмастеру и этого хватило.

Оцепеневшие Псы разлетелись прочь, разбросанные отряхнувшимся волком… И тонкое лезвие уперлось в горло Архаша. Второе же царапало белую кожу на изнеженной шее Корага.

Рабы застыли, словно горстка испуганных призраков…

Сола облегченно и хрипло перевела дух.

— Бочки синего горючего масла в трюме… — медленно проговорил Огнезор. — Умчавшиеся спасать господ охранники… Один рывок подчиняющих уз — и один безвольный щенок, готовый сдохнуть в огне во славу нового хозяина… Вот так не стало вашего последнего синеглазого зверя, господа… Что же ты притих, Взывающий к Страху? Больше не хочешь травить меня своими Псами? Или, может, теперь жаждешь выпустить кишки лично?

Архаш не шевельнулся — внезапно постаревший и усталый. Поникший, безразличный и смиренный. Сломленный, словно не корабль горел сейчас над водою, но его единственное дорогое дитя…

— Поднять руку на Взывающего к Поклонению, пусть даже не вошедшего в полную силу, неискупимый грех, — проговорил он тихо, встречая взгляд врага угасшим, тусклым взглядом.

— Я возьму твой грех на себя! — в панике завизжал Кораг. — Я твой Повелитель — не он! Твоя жизнь без меня ничтожна!..

— Фу, как недостойно! — поморщился от его вопля Гильдмастер. — Неужто, ты и вправду видишь Повелителя вот в ЭТОМ, Архаш?.. Знаешь, кого вижу я? Вздорного недоучку, возомнившего о себе слишком многое! Будь ты помоложе, Кораг, я бы взял тебя в Гильдию. Учеником. Черная работа да изнуряющие тренировки отлично выбивают дурь, спесь и лишний жирок… Но… ты уже слишком стар для этого — а значит, совершенно бесполезен…

Лезвие чуть разрезало кожу, оставляя кровавый след.

— Ты не смеешь! — визг Взывающего сделался испуганней и громче. — Мы послы, и мы неприкосновенны!..