День середины лета

— А что-то не идут господа-тюремщики, — проговорил он, чувствуя, как губы расползаются в усмешке. — Не иначе, стряслось у них что… И даже подозрения имею, что именно…

Но откровенничать дальше не стал. Коль не соврала про Огнеглава жрица — темные мастера уже накрыли всю компанию: и в трактире, и на корабле… Если повезло — и лорд с охранниками попался, а значит, скоро очень злой наставник их спасать заявится! Если ж не повезло… их, пленников, могут еще неделю искать… Сколько таких подземных келий под Крамом? Уйма!

Значит, и самим подсуетиться неплохо бы…

Только как? Стены каменные, дверь крепкая, бутыль почти пуста — а прекрасная дама уже и на ногах не держится…

— Как же мы убегать-то будем, с тобою, пьяной? — беспомощно воззрился лорд на девушку.

— А-а-а, это ничего… В-вот, — ткнули ему под нос какую-то склянку. — Вольешь в меня, если убегать надумаешь… Но лучше подождать часок-другой… Пока зелье совсем растворится…

— И много у тебя еще такого добра припрятано? — полюбопытствовал юноша, оглядывая бесформенный жреческий балахон с новым, весьма практичным, интересом.

— Прилично, — пьяно призналась Илл'а. — Меня и не обыскивали толком, только сумку отобрали да аптекарский нож… А я самые ценные вещи в потайных кармашках ношу… Алим все нудила еще, что у меня этих самых кармашков мало… "Нашей еще, нашей еще"!.. — передразнила она наставницу, весьма, кстати, похоже. — А я, знаешь, как шить ненавижу?.. — пожаловалась подавившемуся смешком Илану. — А она… наказывать… У-у, Паучиха, бессердечная!..

Веселье вмиг слетело с лорда-наследника.

— КАК ты ее назвала? — переспросил он напряженно.

А Илл'а вдруг рассмеялась.

И так горько, безудержно, со всхлипами.

А голова ее, будто сломавшись, тяжело опустилась на руки, и смех перешел в тяжелые рыдания. И молодой лорд застыл в замешательстве, не зная как унять эту внезапную истерику, да опасаясь за девичий рассудок.

Но лекарка вдруг сама успокоилась. Посмотрела на диво ясно, проговорила тихо, с каким-то надрывом:

— Знаешь, как это, когда вся жизнь летит к дьяволам?..

И словно прорвало ее, словами и слезами. А Илан слушал — и терял потихоньку дар речи…

Время шло — а она все смеялась и плакала.

— Представляешь? — говорила с тоскливой яростью. — Так и сказала мне тогда эта, черная: тебя, мол, для НЕГО и сделали!.. Словно я вещь какая!..

И вдруг затихла, ненадолго, озадачилась…

— Вот ведь чудно как выходит… — прошептала, широко распахнув глаза. — Для одного, значит, меня "делали", другой снится постоянно… А если?..

— Что? — подался вперед Илан, не скрывая жадного любопытства. Уже предвкушал он, как расскажет все наставнику, да пытался угадать его реакцию. А история выходила — просто блеск! Даже сегодняшнее позорное пленение почти меркло перед Илл'ыными откровениями!

— Ничего… — вяло сникла она, порядком утомленная вином да истерикой. — Глупости лезут в голову… Не может быть такого, просто не может… Все здешний склеп проклятый — мерещатся ужасы… Ненавижу каменные склепы, ненавижу!.. На воздух хочу, к траве и небу…

Она встала, тяжело привалившись к стене, вжимая голову в плечи, будто придавленная низкими сводами. Пошатнулась, зачем-то дернув себя за пышную косу, растрепав ее вмиг еще больше… Однако же зелье, то самое, из предъявленной Илану давеча склянки, опрокинула в себя на диво уверенно, даже не скривившись от мерзкой полынной горечи.

— Мне теперь кажется, будто я — это не я вовсе, — проговорила как-то отстраненно, рукой нащупывая в полутьме на толстой двери отверстие замочной скважины. — Почем мне знать, к примеру, что хозяин здешний — дурень? Умный бы пленников на висячий амбарный замок запер, чтобы ни одна мышь изнутри не прогрызла… А этот деньжат, видать, пожалел… безделицу, как на старушкином буфете, поставил… Или слуги у него не воруют?.. Везет же человеку…

Ее пальцы все сноровисто что-то гнули. Илан поднес огонек поближе — и разглядел грошовую заколку, грубо вырванную из девичьей косы.

— Или на амулеты он, дурак, надеялся? — продолжала приговаривать Илл'а, ловко вставляя испорченную вещицу в отверстие для ключа. — Так надули его в Гильдийной лавке!.. Дешевка эта лишь от блох и годится!..

Замок щелкнул, послушно открываясь.

— Вот откуда мне знать, а, Илан? — растерянно осмотрела девушка результат трудов своих. — Та, другая, говорят, воровкой была… Я не помню, Илан — а, выходит, руки помнят…

— Да ты просто умница! — рассмеялся он задорно и счастливо.

И припал вдруг, от полноты чувств, к пахнущим полынью да вином, мягким девичьим губам.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. РАЗГНЕВАННЫЙ СИНЕГЛАЗЫЙ БОГ. ДОЗНАНИЕ