День Шакала

Франсуа нервничал. Ветер, кажется, поменялся. Сведения о тайных переговорах с FLN стали широко известны. Он поклялся, что армия не будет больше мириться с этим. В то, что Алжир останется французским, свято верил и двадцатисемилетний закаленный в боях офицер, и его обожательница, будущая двадцатитрехлетняя мать.

Франсуа так и не узнал о ребенке. Он вернулся в Алжир в марте 1961-го, а 21 апреля несколько подразделений французской армии подняли мятеж против столичного правительства. Первый колониальный десантный полк выступил в полном составе. Только горстка призывников позорно бежала из казарм, старослужащие просто позволили им уйти. Через неделю разгорелась борьба между мятежниками и верными правительству войсками. В начале мая Франсуа был убит в схватке с голлистами.

Зная, что в апреле от него не будет писем, Жаклин ни о чем не подозревала, пока не узнала обо всем в июле. Она сняла квартирку в бедном пригороде Парижа и попыталась отравиться газом. Она осталась жива только потому, что в комнате было слишком много щелей, но ребенка спасти не удалось. В августе родители взяли Жаклин с собой в отпуск, и по возвращений, казалось, она нашла себя. В декабре Жаклин Дюма стала активисткой ОАС.

Мотивы были просты: Франсуа и Жан-Клод. Они должны быть отомщены, неважно как и чего бы то ни стоило ей или кому-нибудь еще. Кроме этой страсти, она была лишена каких- либо других амбиций. Недовольство вызывало только то, что ей поручали лишь сбегать куда-то, отнести записки да пронести в сумке пакет взрывчатки, спрятанной в хлебной булке. Жаклин была уверена, что способна на большее. Разве могли ищейки, обыскивающие прохожих на улицах после серии взрывов в кафе и кинотеатрах, не пропустить ее, увидев обиженные надутые губки.

После акции на Пти-Кламар один из нападавших скрывался у нее на квартире в течение трех дней. Это был ее звездный час. Но потом этот человек исчез. Через месяц, когда его поймали, он ничего не рассказал о Жаклин. Скорее всего, просто забыл. Но из осторожности руководитель группы запретил ей участвовать в операциях ОАС в течение нескольких месяцев, пока не спало напряжение. Только в январе 1963 года Жаклин опять начала передавать записки.

Так продолжалось до июля месяца, пока не появился человек в сопровождении руководителя группы, которому последний всячески пытался угодить. У него не было имени. Готова ли она выполнить особое задание для организации? Конечно. Но оно может оказаться, и наверняка, не очень приятным? Неважно. Через три дня ей показали человека, выходящего из подъезда. Ей рассказали, кто он такой, чем занимается и что она должна делать.

В середине июля они "случайно" встретились, когда Жаклин, сидя рядом с этим человеком в ресторане, застенчиво попросила передать ей солонку. Он заговорил. Она отвечала ему скромно, сдержанно, правильно выбрав манеру своего поведения. Эта сдержанность и заинтересовала его, как бы нехотя завязался разговор, он все спрашивал, а она лишь послушно отвечала. Через пару недель у них начался роман.

Жаклин достаточно хорошо знала мужчин и легко ориентировалась в их слабостях. Ее новый любовник привык к легким победам и опытным женщинам. Она изображала скромную, внимательную, но очень целомудренную девушку и, тем не менее, время от времени давала понять, что ее прекрасная плоть может однажды не устоять. Приманка сработала. И теперь для этого человека не осталось ничего важнее окончательной победы.

В конце июля руководитель группы сообщил ей, что скоро она должна лечь в постель с этим человеком. Загвоздка заключалась лишь в жене и двух детях. Но 29 июля они уезжали в свой загородный домик в долине Луар, тогда как муж должен был остаться по делам в Париже. Через несколько минут после их от>езда он сразу же позвонил в салон, уговаривая Жаклин пообедать с ним вечером вдвоем в его квартире.