Дэн Сяопин

Кроме того, начиная с марта Лю Шаоци и Дэн стали вплотную заниматься реабилитацией тех, кто попал под колесо «чисток» в конце 1950-х. О реабилитации Пэн Дэхуая и его «подельников» они, правда, разговора не вели, но более трех с половиной тысяч рядовых «правых» оправдали⁸⁹.

В первой половине 1962 года и многие другие руководящие работники ЦК, правительства и провинциальных парткомов агитировали за распространение семейного подряда, в том числе председатель Госплана Ли Фучунь, руководители отдела ЦК по работе в деревне Дэн Цзыхуэй и Ван Гуаньлань. Особенно настойчив был Дэн Цзыхуэй, который в мае на рабочем совещании Постоянного комитета Политбюро заявил: «В некоторых горных районах надо позволить им [крестьянам] вести единоличное хозяйство. Можно назвать это и семейным подрядом. Это будут социалистические единоличники. Если они выполнят задачу повышения [уровня] производства, в этом ничего плохого не будет»⁹⁰. Многие присутствовавшие его поддержали.

Однако Мао из своего прекрасного далека продолжал относиться к этому методу ведения хозяйства со все возраставшим недовольством. «Дела становятся все более сложными, — сказал он своему врачу. — Некоторые твердят о системе закрепления заданий за дворами, которая на самом деле есть не что иное, как возрождение капитализма. Мы управляли страной все эти годы, но можем контролировать только две трети нашего общества. Одна треть остается в руках нашего врага или тех, кто ему сочувствует. Враг может подкупать людей, не говоря уже обо всех тех товарищах, которые женились на дочерях землевладельцев»⁹¹. Кого Мао имел в виду под «подкупленными товарищами», он не сказал, но его собеседник не мог не знать, что жена Лю Шаоци, Ван Гуанмэй, — дочь богатого дичжу, занимавшего важные посты в пекинской милитаристской администрации в 1920-е годы. Да и супруга Дэна, Чжо Линь, была не из бедной семьи.

Двадцать пятого февраля 1962 года Мао поручил своему секретарю Тянь Цзяину создать небольшую комиссию для изучения ситуации в деревне и проехать по тем местам в Хунани, где недавно побывал Лю Шаоци. А заодно завернуть и на родину самого Мао, в Шаошаньчун. Он знал, что Тянь относился к семейному подряду так же, как он сам, — отрицательно, видя в нем возрождение капитализма. Но каково же было его удивление, когда вернувшийся через два месяца честный секретарь доложил, что крестьяне «настоятельно требовали от комиссии „оказать им всестороннюю помощь в деле разделения земли по дворам“. Мао скривился: «Мы из тех людей, которые следуют линии масс, но иногда нельзя слушать всего, что говорят массы. Например, то, что они говорят о семейном подряде, слушать нельзя»⁹².

Но Тянь на свой страх и риск доложил о результатах проверки Чэнь Юню, а потом и Лю Шаоци, который, в свою очередь, ознакомил с ними Дэна. И все трое горячо поддержали выводы секретаря Мао! На отчете комиссии Дэн написал одно слово: «Одобряю!», а Лю сказал Тяню: «Надо придать семейному подряду силу закона»⁹³. Чэнь Юнь составил специальный доклад Мао Цзэдуну и другим членам Постоянного комитета Политбюро, в котором подчеркнул: «В некоторых районах можно вновь [как и в начале 1950-х годов] применить метод раздела земли и закрепления заданий за дворами для стимулирования производственной активности крестьян, для ускорения восстановления сельскохозяйственного производства»⁹⁴.

В конце июня 1962 года на заседании Секретариата, рассматривавшего отчет отдела Восточно-Китайского бюро ЦК по работе в деревне, Дэн тоже откровенно сказал: «В районах, где жизнь крестьян трудна, можно использовать разные методы. Аньхойские товарищи говорят: „Неважно, черная кошка или желтая, если она может ловить мышей, это хорошая кошка“. (Возможно, правда, Дэн говорил о котах: у китайских существительных нет категории рода. — А. П.) В этих словах есть определенный смысл. Система, при которой задания закрепляются за дворами, — дело новое, можно попробовать, посмотреть»⁹⁵.

Так ли говорили в Аньхое, мы не знаем, но то, что на родине Дэна, в Сычуани, крестьяне любили меткую поговорку о разноцветных кошках, точно. Возможно, Дэн просто использовал ее, приписав аньхойцам. Как бы то ни было, но фраза о кошках стала со временем наиболее знаменитым его выражением; при этом в народном фольклоре «желтая» кошка превратилась в «белую» — наверное, для большего контраста. А он произнес эту фразу тогда потому, что работники Восточно-Китайского бюро резко осудили подрядную систему, заклеймив ее как «ошибку в линии» и указав на то, что она направлена на возрождение единоличника. Чэнь Юнь же и Дэн Цзыхуэй, принимавшие участие в заседании, высказались в защиту семейного подряда, а мнения членов Секретариата разделились поровну⁹⁶.

Что-то Дэн совсем утратил бдительность. То ли думал, что Мао искренне признал «ошибки», то ли — что вернее — на самом деле искренне полагал, что иного пути возрождения экономики КНР нет. В конце концов не он один в то время смело ринулся в атаку на ветряные мельницы! Неужели все эти романтики всерьез считали, что Мао можно переубедить?