Дэн Сяопин

Ко времени приезда Дэна и его товарищей (это была семнадцатая группа) во Франции уже находились 1300 жаждущих знаний китайцев (в том числе 21 женщина), в основном из провинций Хунань, Гуандун, Сычуань и Чжили (Хэбэй)[13]. Их исходный образовательный уровень был примерно равным — не выше среднего: кто-то приехал, окончив начальную школу высшей ступени, кто-то (как Дэн) — подготовительную школу, и лишь около девяноста человек обладали университетскими дипломами. Почти всем было до тридцати, самым младшим (их насчитывалось около двадцати человек) — по 15 лет. Имелись и сравнительно пожилые люди. Среди них — 43-летний Сюй Тэли, бывший преподаватель Первого провинциального педагогического училища города Чанши, и 55-летняя Гэ Цзяньхао (она же — Гэ Ланьин), мать двух активистов движения «прилежной работы и экономной учебы» Цай Хэсэня и Цай Чан. Большинство посещали во Франции коллежи и лицеи, где учили французский язык. Другие приобретали профессиональные знания в технических училищах или работали на металлургических, военных и иных заводах⁶¹.

Дэна и его дядю распределили в частный коллеж небольшого городка Байё, находящегося в 270 километрах от Парижа, на севере страны, куда они не мешкая и отправились вместе с двадцатью другими сычуаньцами. Первое в их жизни путешествие по железной дороге было приятным, оно наполнило сердца восторгом и заставило забыть об усталости. Вечером 21 октября им предоставили места в общежитии коллежа, а на следующее утро, несмотря на конец недели, они уже сели за парты.

Вскоре, однако, Дэн почувствовал разочарование. Ни сам коллеж-пансион, ни учеба в нем не доставляли ему ни малейшего удовольствия. Как и в Чунцине, от него требовалось главным образом изучение французского языка, к чему у него, как мы знаем, не было способностей. В итоге за пять месяцев, проведенных в Байё, будущий великий реформатор Китая, по его собственным словам, «ничему не научился». Разумеется, винил он в этом не себя, а руководство коллежа, в котором его и других китайцев не только плохо учили, но еще и «отвратительно кормили» и обращались с ними «как с малыми детьми», заставляя «очень рано… укладываться спать». (В общежитии отбой объявлялся в восемь часов вечера, а уже в девять гасили свет. Вставать учащихся заставляли в шесть утра. Занятия же длились с восьми до одиннадцати часов утром и с двух до четырех часов днем⁶².)

В какой-то мере раздражение Дэна объяснялось тем, что к весне 1921 года у него, несмотря на жесткий режим экономии, закончились деньги, привезенные из дома. Учеба стоила недешево: более 200 франков в месяц, а хотелось еще приятно провести время, к чему старинный нормандский городок располагал. Байё — известный туристический центр Франции: здесь много музеев, в одном из которых хранится знаменитый ковер, сотканный в XI веке женой великого покорителя англосаксов, герцога Нормандии Вильгельма Завоевателя Матильдой. Есть еще кафедральный собор Нотр-Дам де Байё, выстроенный в романском стиле в 1077 году, а также большой ботанический сад. Тихие узкие улочки, вымощенные булыжником, двух- и трехэтажные каменные дома средневековой архитектуры, мутные воды речушки Ор. И еще бесчисленные кафе, в которых так приятно выпить чашечку кофе. Впервые узнав вкус этого напитка, Дэн полюбил его на всю жизнь. Так же, как и воздушные круассаны.

С конца зимы 1921 года, однако, обнищавший Дэн уже не мог посещать кафе. 13 марта он, его дядя и большинство других китайских студентов, бросив коллеж, вернулись в Ля Гаренн-Коломб. У работников Китайско-французского общества учебы они попросили найти им работу. И те не только нашли, но и снабдили их деньгами на первое время. 2 апреля Дэн и его товарищи переехали в бургундский город Ле Крезо, где поступили разнорабочими на металлургический завод «Шнейдер», один из гигантов французской индустрии, основанный в 1836 году. На заводе трудилось более тридцати тысяч рабочих, в том числе не менее 150 китайцев. Дэн и его дядя стали работать в сталепрокатном цехе. (Кстати, почему-то именно профессией сталевара Дэн изначально и хотел овладеть во Франции: еще в начале августа 1920 года, заполняя в Чунцине анкету для французского посольства с целью получения визы, в графе «профессия» он так и написал: «сталевар»⁶³.)