Дэн Сяопин

Между тем Дэн, отплыв из Шанхая, грустил недолго. Его попутчицей оказалась очень красивая девушка. Гуляя с ней по палубе, он не мог не любоваться ею: нежный овал лица, такие же, как у Чжан Сиюань, пухлые губы и короткая стрижка, а главное — большие добрые глаза, оттененные черными бровями, которые смотрели на него с такой теплотой и нежностью! Она, как оказалось, была лишь немногим младше его, всего на два месяца: родилась в том же 1904 году, только осенью. Данное ей при рождении имя звучало красиво: Цзинь Айцин (Цзинь — фамильный иероглиф, в переводе: Золотой, Золотая, а Айцин — Та, кто полюбит вельможу). Но с восемнадцати лет она носила революционное прозвище Цзинь Чжичэн (Цзинь Волевая). Знакомые же называли ее ласково — Ацзинь (Золотце). Семья ее жила в деревеньке Гаонин на острове Дайшань, недалеко от побережья провинции Чжэцзян. Там она и появилась на свет. Отец ее, мелкий торговец, сумел дать дочери хорошее образование. В 1922 году Ацзинь окончила педагогическое училище города Нинбо и стала преподавать в начальной школе для девочек. Но вскоре увлеклась коммунистическими идеями, познакомилась с Цюй Цюбо, другими известными коммунистами и в октябре 1926 года вступила в компартию. После поражения коммунистов в национальной революции 1925–1927 годов перебралась в Шанхай, занималась партийной и профсоюзной работой среди женщин, за что в январе 1931 года ее арестовали. Месяц она провела в тюрьме, но затем коррумпированные полицейские, получив взятку от агентов компартии, выпустили ее в связи с «отсутствием улик». В Шанхае ей оставаться было нельзя, и ЦК решил командировать ее в Центральный советский район. Вот таким образом она и оказалась на одном пароходе с Дэном¹⁰⁵.

Стоит ли удивляться тому, что между молодыми людьми, отправившимися в опасное путешествие, возникло влечение, переросшее вскоре в пылкую страсть? Дэн и Ацзинь даже не заметили, как в один из вечеров оказались в объятиях друг друга. С тех пор он стал называть ее женой, а она его — мужем.

В начале августа они прибыли в высокогорный город Жуйцзинь, центр одноименного уезда на юго-востоке Центрального советского района, и, оглядевшись, не могли сдержать радости оттого, что подпольная жизнь закончилась. Вокруг реяли красные флаги, и можно было жить и работать, не боясь гоминьдановской охранки. Древний, но преображенный Жуйцзинь, в переводе — Благодатное золото (здесь еще с V века добывали этот драгоценный металл), вселил в них радужные надежды. Впервые они почувствовали себя свободными гражданами!

— Отныне называй меня Цзинь Вэйин, — радостно предложила Ацзинь Дэну, — и пусть другие товарищи тоже меня так зовут!

Они сидели на берегу небольшого горного ручья, и Ацзинь любовалась своим отражением в холодной воде. Иероглиф «ин» и означает отражение, а «вэй» — составной иероглиф слова «сувэйай» (совет, советский).

— Хорошо! — засмеялся Дэн. — Это имя действительно прекрасно звучит. Так и буду тебя звать: Цзинь Вэйин [Цзинь Советское отражение]. Хотя я и люблю называть тебя Золотцем¹⁰⁶.

Здесь, в Жуйцзине, они официально оформили брак.

Эйфория, однако, скоро прошла. С первых дней жизни в Центральном советском районе Дэн оказался в эпицентре политической борьбы. В жуйцзиньской уездной организации, к которой его прикрепили, кипели страсти. Секретарь партийного комитета с усердием, достойным лучшего применения, выискивал среди подчиненных скрытых врагов: социал-демократов, гоминьдановцев и членов некоего тайного «союза АБ» («АБ туань»), созданного цзянсийскими гоминьдановцами еще в 1925–1926 годах для искоренения коммунистов. (Буквы «А» и «Б» означали разные уровни посвящения его членов — провинциальный и уездный.) На этом деле уездный секретарь, похоже, просто помешался. За шесть месяцев пребывания у власти (с февраля по начало августа 1931 года) он арестовал и казнил за мнимую связь с социал-демократами 435 коммунистов, в том числе бывшего секретаря уездного парткома, председателя местного советского правительства, главу профсоюзов и свыше 80 процентов других руководящих кадров¹⁰⁷.

Спору нет, вожди «союза АБ», социал-демократы и другие антикоммунисты действительно занимались внедрением в организации компартии своих людей — провокаторов и шпионов, делавших все возможное для дезорганизации коммунистического движения. К тому же особую активность стали проявлять именно в начале 1930-х годов, во время карательных походов Чан Кайши против Советского района Цзянси: первый поход имел место в конце 1930-го — начале 1931 года, а второй и третий — в апреле — мае и июле — сентябре 1931 года. Но секретарь Жуйцзиньского парткома несомненно переусердствовал. Возглавлявшаяся им комиссия по чистке уездной организации хватала и правого, и виноватого, не утруждая себя поисками веских доказательств их преступлений.