День славы к нам идет

— В доме, где вы поселились, — продолжал офицер, — только что найдено оружие. Вы признаете, что хранить его вам поручил эмигрант де Брион, тайно вернувшийся во Францию? Этот аристократ согласно декрету Законодательного собрания об эмигрантах должен быть предан суду за измену.

Шольяк молчал, опустив голову.

— Скрывая правду, вы только усугубите свою вину.

— Эх, да что теперь… — Шольяк со злостью стукнул костлявым кулаком по столу. — Приперли меня к стенке… Зачем связался с этим аристократишкой?

— Он вам платил?

— Больше обещал…

— Он велел вам и вашим дружкам распространять в народе ложные слухи, устраивать поджоги… Вы выполняли то, что он требовал?

— Да что вы, ваша милость!.. Ей-ей, мы этим вовсе не занимались. Какие поджоги? У нас своих дел хватает.

— Воровских?

— Ну да… Если вам угодно так их называть…

— Вам известно, где граф проживает в Париже?

— Нет. Готов поклясться! Не удостоил такой чести… Сказал, что, если я ему потребуюсь, мне сообщат об этом…

…Жан Левассер возвратился домой лишь на рассвете. Он очень устал, но был радостно возбужден. Сколько событий за один день! Найдено оружие! Шольяк арестован! Правда, граф пока еще разгуливает на свободе. Но в конце концов и он не ускользнет от революционного правосудия… И какая молодчина Николетта! Привела всех к притону Шольяка… Жану очень захотелось поговорить с девочкой, похвалить ее, чего он не успел сделать вчера, но Николетта крепко спала, и Левассер не стал ее будить.

КАБАЧОК «ЗОЛОТОЕ СОЛНЦЕ»

В июле в Париж начали прибывать из разных департаментов федераты. Они вступали в город батальонами, и их размещали в казармах и на частных квартирах. Эти люди были избраны народными обществами в Лиможе, Арле, Нанте, Бордо и других городах среди наиболее твердых и смелых патриотов.

25 июля парижане торжественно и радостно встретили батальон из Бреста. Со дня на день ожидалось прибытие федератов из Марселя, они находились в пути уже около месяца.

В Сент-Антуанском предместье, на площади, где еще три года назад возвышалась крепость Бастилия, в честь федератов был устроен банкет. Установили столы с простой едой — вареным мясом, хлебом, фруктами. Сантер прислал несколько бочек свежего пива. Сотни федератов в синих мундирах с красными воротниками пришли на площадь. Братская трапеза, начавшаяся вечером, продолжалась до поздней ночи. Солдаты пели песни свободы, песни своих провинций. Далеко были слышны их сильные, грубоватые голоса. В одном месте звучали баскские скрипки. В другом — федераты исполняли овернский народный танец буррэ… Была зажжена иллюминация, ярко горели фонарики, выхватывая из тьмы душной летней ночи столы с угощением, смеющиеся лица.

Жан Левассер вместе с другими жителями Сент-Антуана помогал расставлять столы, раскладывать тарелки и потом остался посмотреть, как веселятся солдаты. Сантер присутствовал на банкете, но лишь вначале. Когда стало смеркаться, он покинул площадь. Жан пошел вместе с ним, пивовар еще днем предупредил: «Не теряй меня на банкете из виду. Ты мне понадобишься».

Сантер быстро шагал по главной улице предместья. Он был молчалив и задумчив. У кабачка с вывеской «Золотое солнце» остановился и один вошел в эту небольшую харчевню. Через минуту вышел и сказал:

— Подождем немного. Трое уже здесь, остальные сейчас появятся.

И действительно, вскоре стали подходить один за другим какие-то люди. Их лица в полутьме трудно было разглядеть. Они молча пожимали руку Сантеру и входили в кабачок. Один гражданин держал на плече, как ружье, что-то похожее на длинный шест.

— Это ты, Фурнье? — тихо спросил пивовар.

— Я, Антуан…

— Что ты несешь?

— Знамя. Нужно снять чехол…

— Жан, помоги…

Левассер и Фурнье сняли чехол, развернули полотнище, и Жан, наклонив древко, внес знамя в кабачок. В комнате, освещенной свечами, сидели и негромко разговаривали друзья Сантера. И тут Жан и все, кто находился в кабачке, увидели, что знамя ярко-красного цвета. Зыбкие блики свечей играли на алом полотнище…

— Знамя революции! — воскликнул один из присутствующих. — Оно обагрено кровью жертв…

— Борцов! — поправил кто-то.

— Да! — послышался еще голос. — И немало прольется крови, но мы победим!

Жан вышел на улицу. Сантер сказал:

— Стой здесь и будь начеку! Никто из посторонних не должен войти в кабачок. Если заметишь что-то подозрительное, предупреди меня… Мы будем совещаться. Это очень важно! О нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа…