День славы к нам идет

Петух между тем подошел к девочке и стал клевать мыло. Очевидно, оно показалось ему вкусным… Николетта оттолкнула его ногой. И тогда… шумно хлопая крыльями, он взлетел, опустился ей на плечи и клюнул в затылок… Она закричала, стараясь скинуть его с себя… Жан бросился на помощь. С трудом удалось ему избавить ее от разъяренной птицы. Выскочившая из дома Маркиза с громким лаем начала носиться за петухом, кружившим по двору. Николетта плакала, на ее тонкой смуглой шее краснели царапины от когтистых петушиных лап. Франсуаза схватила метлу и тоже погналась за злодеем. Собака, почувствовав поддержку, с еще более пронзительным лаем устремилась на врага. Наконец лютый соседский петух, горланивший на рассвете, был с позором изгнан, и от него, как напоминание о схватке, осталось на темных торцах, которыми был вымощен двор, несколько багряных перьев…

Левассер сбегал в дом, схватил свою чистую, выстиранную мамой Франсуазой рубашку, оторвал от подола лоскут полотна и, быстро спустившись во двор, приложил его к царапинам на шее Николетты. К счастью, они оказались неглубокими, пустяковыми, и вот девочка уже улыбается, рассказывая Жану и Франсуазе о том, как она перепугалась, когда петух набросился на нее, налетел подобно коршуну.

Спокойствие было восстановлено. Но тут все увидели входившего через нишу ворот во двор Доминика. Вошел не просто Доминик — вошел бравый солдат. На нем синий форменный сюртук национального гвардейца с красным воротником, на ногах — белые гетры, на голове — треуголка. Темное лицо его сияло — счастливое и довольное. Негру не терпелось показать себя в новом, сшитом по заказу мундире. Франсуаза ахнула от восхищения. Николетта, казавшаяся такой маленькой по сравнению с Домиником, потрогала золоченую пуговицу.

— Какая красивая! Как блестит!..

— Да, детка. — Негр провел по пуговицам своей большой рукой, будто вырезанной из черного тропического дерева. — Они новые. Оттого и блестят.

— Как жаль, — сказала Франсуаза, — что Симона нет дома, ушел куда-то спозаранку. Ему было бы приятно увидеть вас в форме, гражданин Доминик.

— Вам нравится мундир? Мне, признаться, тоже. И скажу вам, друзья, по секрету, это подарок моей доброй госпожи. Памела заплатила портному.

Жан и Николетта пошли проводить Доминика. Поль, глядевший на него, как на чудо, как на сказочного богатыря, увязался за ними. Вместе с Маркизой. На улице все обращали внимание на гвардейца-негра. Некоторые сент-антуанцы узнавали его, дружески приветствовали:

— Здравствуйте, патриот Доминик!

— Здравствуйте, гражданин! — отвечал бывший раб и приветливо кивал головой в треуголке.

Одна молодая женщина высунулась из окна, что-то крикнула и послала ему воздушный поцелуй. Доминик, смутившись, глядел на незнакомку в окне. И пока он раздумывал, как поступить, Жан вывел его из затруднения: сам ответил красавице несколькими воздушными поцелуями… Николетта, в коротком полотняном платье, вела за руку Поля. Маркиза бежала впереди, будто она гуляла одна, вполне самостоятельно, и эти люди, шедшие сзади, не имели к ней никакого отношения…

В начале улицы Риволи, которая была как бы продолжением Сент-Антуанской улицы, Доминик подошел к торговке фруктами и купил три крупных желтовато-румяных персика. Для малыша Поля, для Николетты и для Жана. Они остановились, чтобы полакомиться нежными, сладкими плодами. Под шершавой кожицей персика, покрытого пушком, таилась сочная, ароматная мякоть, как бы вобравшая в себя горячие лучи солнца, свежесть прозрачного деревенского воздуха, холодок чистых родников и ручьев. И персики были такие большие, что не сразу можно было нащупать зубами их твердую как камень, всю в извилинах косточку.

Маркиза, сидя на задних лапах, смотрела зачарованно, как эта троица с таким удовольствием ест, должно быть, что-то очень-очень вкусное. Доминик достал из кармана маленький кусочек сахару и, нагнувшись, протянул собачке.

— Я специально взял для нее, но, когда пришел к вам, забыл угостить…

Благодарно вилявшая хвостом Маркиза быстро грызла сахар, он хрустел на ее острых зубах. Потом она долго облизывалась.

— Да, сахар… — задумчиво произнес Доминик. — Я знаю, что это такое. Знаю, как нелегко он достается. Обнаженные по пояс спины работающих на плантациях рабов блестят от пота… Да… Нужно вырастить сахарный тростник, срезать его, собрать урожай. А потом отвезти на завод. Сахарные заводы на Мартинике тоже принадлежат белым хозяевам. Разные у нас заводы, есть большие, а есть маленькие. На маленьких с полсотни рабочих, а на больших — в несколько раз больше.

— Доминик, а как из тростника получается сахар? — спросила любознательная Николетта.

— Я и сам толком не знаю. Знаю только, что для этого нужны особые мельницы, перегонные кубы, разные такие штуки для очистки, сушильные камеры… Они есть на каждом заводе.

— Что бы мы еще увидели на Мартинике?

— Многое, деточка. Очень многое… Наш остров такой красивый! Но люди, мои собратья, несчастны… А природа прекрасна! Какие горы, долины, поля, леса, деревья, цветы, морской берег! Наше море… Пойдемте, я расскажу…