День сурка (СИ)

Странно: теперь словно кто-то навел фокус на Дэрила. Она видела каждую его черточку. Морщинки в уголках глаз, родинки, белое и темное в бороде и усах, и даже черный волосок, торчавший из ноздри, и крошечный прыщик на носу. Дэрил все еще был Дэрилом, но теперь – каким-то более объемным, что ли. От этого волоска и прыщика у Кэрол в глазах защипало, такими трогательными они были. И, как брешь в каменной стене, делали Дэрила уязвимым, хотя сам он об этом вряд ли подозревал.

Дэрил не хотел быть уязвимым, это верно. Он весь подобрался. Держал на плече арбалет, вцепился в него сбитыми пальцами. Даже куртку – зачем надел в такую жару? – застегнул до подбородка. Рядом с ним Кэрол в легких туфлях и полосатых штанах смотрелась, должно быть, комично: проходившие мимо Хит и Юджин – утро не утро без их пересменки – свернули шеи, но ничего не сказали.

– Поговорить нужно, – сказал Дэрил и, не дожидаясь ответа, пошел к пруду. Они сели на еще не прогретую солнцем землю. У их ног бегали водомерки. Что-то плеснуло вдалеке, и Кэрол поняла, что не знает, водится ли в этом пруду рыба. Дэрил, должно быть, знает. Она изучила каждую улицу в этом городе еще в первые дни. Он изучил каждую травинку.

В тетрадке ночью она писала не только речь для Тобина. Но все, что рождалось кроме этого, рвала на мелкие клочки, сжигала в пепельнице на крыльце. Ей нужно было многое поведать Дэрилу, но даже в эти секунды Кэрол не понимала, нужно ли, а главное – подошло ли время. Кэрол очень надеялась, что Дэрилу действительно есть, что сказать. Вдыхая запах его кожаной куртки, она пыталась привыкнуть к этому новому присутствию Дэрила.

Им обоим было неловко. Но от Дэрила исходило куда больше беспокойства, и Кэрол чувствовала в этом свою вину. И чувство это лишь возросло, когда Дэрил наконец сказал:

– Больше так не смогу.

Он не курил, только смотрел на воду, сцепив руки замком.

– Это навсегда, – продолжил он. – Окей. Понял. Застряли. Только я здесь не смогу, если будет так.

Снова перевел дыхание. Кэрол не торопила: знала, как ему нужно разгоняться перед большой речью.

– Я не твой палач. – Он нервным движением пригладил усы и бороду. – И не твоя чертова игрушка.

Кэрол с облегчением услышала в его голосе злость. Он злился - а значит, все еще был здесь. Но продолжать Дэрил не стал. Он косился на нее, ждал реакции, как будто от этого зависело, что он скажет дальше. Кэрол разгладила хлопковые пижамные штаны на коленях.

– Когда Софии было четыре года, – начала она, – Эд от нас уехал. У него тогда была разъездная работа, но все командировки длились по два-три дня. Только проводишь – и вот он уже дома. И вдруг его посылают в Иллинойс на неделю. Неделю!

Дэрил хмыкнул, показывая, что слушает.

– И я рискнула. Я заняла денег… Моя тетка была еще жива тогда. Она прислала мне деньги, хоть я понятия не имела, как буду отдавать. Мы с Софией поехали к океану. София никогда еще нигде не была, и я… представляла себе, как это будет. Только мы вдвоем. Шесть дней у океана. Шесть прекрасных дней.

Сердце заколотилось от воспоминаний, как тогда, когда они ехали в машине и Кэрол трясло от собственной храбрости и ужаса одновременно.

– Приехали – и сразу на пляж. У нас под одеждой были купальники. Утро, солнце палит, народу немного. Мы идем, и я рассказываю ей, как будем сейчас купаться, как будем строить песчаные замки.

Купальник у Софии был ярко-желтый, с юбочкой, вышитой красными яблоками. Она размахивала совочком и пела - она тогда пела обо всем, что видит.

– Мы пошли туда, где людей поменьше, чтобы… Мне не хотелось, чтобы на нас обращали внимание. И там была стая чаек, на песке. Я сказала: София, океан! Она бросила вперед совочек, и чайки взлетели. И полетели на нас.

Крылья хлопали вокруг, и на плече у Кэрол осталась белая капля птичьего дерьма, и она села на корточки, будто испугавшись, что чайки сейчас унесут их.

– София так и не подошла к океану. Чайки, шум волн, все это было слишком страшно для нее. Мне в голову не могло прийти – как можно бояться океана? Я взяла ее на руки и понесла вперед. Я зашла в воду, а она кричала и просила поставить ее на землю. Мы посидели еще час на берегу, подальше от воды, и она хныкала и просилась домой. Я подумала – завтра она все забудет. Но на следующий день было то же самое. Она не хотела купаться, не хотела играть на песке…

Кэрол почувствовала легкое прикосновение: Дэрил придвинулся к ней на сантиметр, и теперь их плечи были совсем рядом.