День цезарей

Катон повернулся лицом к морю. Было слышно, что лодки продолжают прибывать; вот внизу что-то глухо стукнуло и послышалось сдавленное ругательство. Нутро тревожно напряглось – не поднимут ли где тревогу, – но все было спокойно, во всяком случае на этой стороне острова. Число пехоты прибавилось, Катон пробовал сосчитать на глазок насколько; но в эту секунду с запада – там, где малая бухта, – донесся звук трубы. Это была вторая хитрость, чтобы посеять у врага подозрение насчет двойной атаки с моря, разом из двух мест. Пока внимание (а хорошо, если и резервы) неприятеля будут отвлечены на встречу новой угрозы, Катон рассчитывал поднять по тропе свою основную ударную силу для взятия виллы. Когда Британник, Нарцисс и прочие главари заговора окажутся в мешке, оставшиеся когорты Шестого легиона останутся, по сути, без командования и почти наверняка сдадутся. А вот если преторианцев заметят, то им легко можно будет преградить путь и обескровить, прежде чем они будут вынуждены отступить. О второй попытке штурма придется забыть: враг осознает опасность и перекроет ведущую к бухточке тропу.

Согласно приказу пятерка снующих вдоль береговых укреплений либурн производила максимум шума. Установленные в носовой части баллисты с громким треском пускали в защитников камни, а на палубах, отбивая ритм гребцам, дружно гремели барабаны.

– Ишь, стараются, – одобрительно хмыкнул Макрон. – Это хорошенько заложит ублюдкам уши.

– Будем надеяться, – вздохнул Катон, напрягая глаза в попытке разглядеть стоящие на рейде грузовые суда, а также лодки, свозящие сюда пехоту. Но из-за темени разобрать ничего не получалось; оставалось лишь всей душой надеяться, что людей для взятия к рассвету виллы соберется достаточно. А тут еще обнаружилось, что звуки на той стороне острова становятся слабее. Катон мысленно обругал Лемилла за отход от договоренности. Похоже, флотоводец решил в этом бою не выпячиваться: пошумел для виду, и будет.

– Вот же подлец, – вполголоса произнес Катон. Хотя что толку сетовать… Сейчас нужно сосредоточиться на броске, и не только из-за страха за судьбу сына. На кону великое множество жизней, и первейшая обязанность префекта – предотвратить гражданскую войну, которая неизбежно развяжется, если Британник воспользуется силами, наступающими от Брундизия. А так оно и будет: советчики-то рядом.

– Ладно, – решительно сказал он, – пора выдвигаться. Спиромандис, указывай впереди дорогу. Макрон, передай приказ офицерам: каждая прибывшая лодка строится и выходит за нами по тропе без всяких промедлений. Офицерам производить отправку людей от берега по тропе и ждать новых указаний.

– Будет сделано, господин префект.

– Как передашь приказ, отыщешь меня; выходим вместе.

Макрон захрустел калигами к берегу, а Катон снова обернулся к наварху.

– Веди меня к началу тропы.

Даже под ущербным светом месяца и звезд глаза отчетливо различали ущелину меж скал, куда сейчас вел Спиромандис, – по его словам, натоптанную дорожку островитян. Вдаваясь вглубь шагов на шесть, она делала резкий поворот и сужалась, идя вверх по круче.

– И так она шарахается до самой вершины?

– Сначала – да. Но дальше склон становится более пологим. А выше от нее ответвляется еще одна тропка, которая и идет параллельно главной дорожке, что петляет вдоль вершин к вилле. Тот путь окольный, не прямой. Так что на него, имей в виду, лучше не сворачивать.

Катон подумал.

– Нет. Его мы тоже задействуем. Если часть людей двинет с еще одного направления, это вышибет врага из равновесия.

– Решать тебе. Я лишь укажу на тропе то место, когда мы дойдем до него.

Возвратился Макрон, за спиной которого у подножия скалы темной массой виднелись люди.

– Ребята, – негромко обратился к ним Катон. – Построиться наверху у нас, скорей всего, не получится. Так что знайте наперед: будет непросто. Центурион Петиллий?

– Я здесь, господин префект.

– Сейчас берешь первых тридцать человек и сворачиваешь с ними влево. Перекроете тропу, что ведет вниз к берегу. Неприятеля мимо не пропускать. В бою держаться до последнего.

– Будет исполнено.

– Я с небольшим отрядом пойду окольной тропкой. Остальные идут вслед за Макроном в сторону виллы. В дороге не останавливаться. Любого встречного, если он с оружием и не преторианец, уничтожать. Пощаде здесь не место. Уж враг нас точно щадить не будет. На кону у нас победа или смерть, третьего не дано. Да пребудет с нами всеми Фортуна. В путь. Спиромандис, веди.

Провожая взглядом спину наварха, Макрон пробурчал:

– Хороша речь. Особенно насчет «сделаем или умрем». В самый раз для и без того взвинченных, чтобы шарахались от каждой тени. Или кидались на нее.

– Им просто нужно знать, каковы ставки, когда начнется бой. Идем.